О чем думает моя голова

Селиверстов выздоровел. Теперь он стал приходить ко мне делать уроки. Я познакомила его с мамой. Маме Селиверстов понравился. И вот что я вам скажу: не такой уж он в самом деле плохой, Селиверстов! Во-первых, он теперь учится хорошо, и Вера Евстигнеевна его хвалит. Во-вторых, он больше ни с кем не дерётся. В-третьих, он научил наших мальчишек делать змея с хвостом. А в-четвёртых, он всегда ждёт меня в раздевалке, не то что Люська! И я всем так говорю: — Вот видите, вы думали, Селиверстов плохой. А Селиверстов хороший! Селиверстов не парень, а золото

Он ходил по самому краю и ничего не боялся. Мы с Люськой, задрав головы, глядели на кровельщика.

Я лежала и думала: «Я уже целых пять дней больна, а она ни разу ко мне не зашла! Какая же она подруга после этого?» Подумаешь, обиделась на меня из-за какой-то чепухи! Я сказала, что она хоть и отличница, а глупая, книжек не читает, зубрит одни учебники… Так чего же обижаться, если это правда? И потом, у меня уже тогда температура высокая была — тридцать семь и две. Разве можно обижаться на больного человека? Вот возьму и тоже на неё обижусь! И никогда не прощу! Пусть подлизывается, пусть прощения просит — ни за что её не прощу! В прихожей зазвонил звонок. Пришёл Коля. Он вошёл в комнату, сел на стул и сказал: — Привет. Как себя чувствуешь? Как температура? — Спасибо, Коль. Плохо я себя чувствую. Температура очень высокая — тридцать шесть и семь! — Наверное, тридцать семь и шесть, — сказал Коля. — Наверно. Может, даже больше. Знаешь, ничего есть не хочется, кроме апельсинов и зефира в шоколаде. Даже уроки делать не хочется. Я вчерашнее домашнее задание так и не сделала, представляешь? — Представляю, — сказал Коля. — Это очень плохо. Запустишь всё. Ты и так последнее время на одних троечках ползёшь. — Ну и что? — сказала я. — Хочу и ползу! Это, между прочим, не твоё дело! — А чьё же? Кто, интересно, у нас звеньевой? Кстати, мы сегодня проводили сбор звена и решили ко всем отстающим прикрепить шефов. Коростылёва будет с Ивановым заниматься, Мухина с Длиннохвостовой, а к тебе прикрепили Косицыну, чтобы она тебя подтягивала. Ясно? — Ещё чего не хватало! — закричала я. — Пусть только попробует меня подтягивать, я её с лестницы спущу! Коля вытаращил глаза: — Ты что, с ума сошла? Вы же подруги! — Больше она мне не подруга! — Не пойму я. То вас водой не разольёшь, а то друг на друга глядеть не хотите. Ненормальные какие-то