Ключ от бездны

Люблю цветы, - признаётся Жанна. - Наверное, мёртвые любят их значительно сильнее, чем живые, недаром цветами и могилы обкладывают.

Сейчас все раскроется перед тобой, и ты поймешь, что искала не ключ, а дверь, а ключ есть ты сама, ты сама — вещь бесценная, видишь — огонь в небе, ты думаешь, это солнце, нет, солнце никогда уже не встанет больше для тебя, вместо этого оно возьмет тебя к себе, смотри и смейся, ты победила!

сильно ушибив спиной землю

Насколько Люба может видеть в темноте, зал пуст.

Мир, в котором все рождаются, чтобы дрожать от боязни умереть. А когда умрут — продолжают дрожать и бояться умереть навечно. А кто не хочет больше пить воду ужаса — того ждет эта самая вечная смерть, которая так страшна, что никто не может ее себе представить, но внутри каждого существа с момента его создания заложен страх перед нею, и этот страх может заставить любого сделать то, что скажет вонючий Бог, Вечный Мертвец, бывший раньше всех, тот, который всех переживет…

проклинает всех, кто узнает Его тайну. Потому что есть Жизнь настоящая, какой Он Сам никогда не мог создать, и какой Он Сам никогда не мог жить, и тайна моя — это знание, как найти ее, Жизнь, и если ее найти, вонючий Бог уже ничего не сможет с тобой поделать, потому что Он создал мир смерти и над Жизнью у Него никакой власти нет.

Люблю цветы, — признается Жанна. — Наверное, мертвые любят их значительно сильнее, чем живые, недаром цветами и могилы обкладывают. Ты любишь цветы, маленькая падаль?

— Когда я вижу астры, мне становится грустно, — вздыхает Наташа.

— Так и должно быть. Они ведь расцветают осенью, лепестки будто распушаются от холода. Зачем цвести перед зимой, когда никто другой уже не хочет, когда все остальные цветы погибли, и в саду так пустынно, так одиноко? Ты никогда не думала об этом, маленькая падаль? Это то же самое, как те цветы, что кладут кому-нибудь в гроб. Смерть тоже хочет быть красивой.

нанесена была несмываемая пылевая краска, изготовленная из лепестков едва родившихся на свет китайских роз,

бешеный удар мертвого пространства рассек Инну Погорельцеву

К тому времени как они выходят из дома, солнце уже упало в тяжелые воды, противящиеся не огню, а свету, где оно плывет обычно всю ночь во тьме и безмолвии, никем не видимое, и только это и есть отдых для солнца — никому не светить, отдых, как блаженное предчувствие далекой грядущей поры, когда все ослепнет от его неистового сияния, и наступит наконец долгожданный вечный покой.