Любовная песнь Альфреда Дж. Пруфрока

А ветер пену разгонял, меняя белый цвет на черно-синий.

Мы так стремимся к морю и его просторам,
Где резвятся русалки увитые листвою морской,
Что проснувшись, мы тонем, влекомые неясной тоской.

Он слизнул с города лужи словно это был скотч

Как мне лысину скрыть? Посмею ли скушать я грушу?
Пройтись бы по пляжу в белых штанах, если не струшу,
Подслушаю песню русалок, волнующих душу.

Я старею... я старею...
И по последней моде брюки закатать еще успею.

Когда мои нервы при свете играли стаккато
Когда я пытался дать понять, что люблю
Разве стоило все это стольких сил
Если персона эта, поправив подушку иль шаль,
Бросит взгляд, равнодушный как сталь,
В закрытое окно
Вздохнет «Ах это все не то, совсем не то...»

Ведь я все знаю - знаю все давно -
Я знаю эти все минуты, дни, недели
Я жизнь по чайной ложечке измерил
Я знаю эти голоса, что как в кино
Не слышны из за музыки. И что
Мне предпринять, чтоб кто-то мне поверил?

Мы так стремимся к морю и его просторам,
Где резвятся русалки увитые листвою морской,
Что проснувшись, мы тонем, влекомые неясной тоской.

А в пьесе я для обстановки.
Я лицемер. Услужливый и ловкий,

Когда мои нервы при свете играли стаккато

Будет, будет время и для меня, и для тебя
Время для сотен тысяч нерешений
И сотен тысяч отречений,