Синяя лилия, лилия Блу

Эффект был потрясающий – удивительно скользкая черника, удар сахара по пустому желудку, мысль о том, что этой ложки только что касались губы Блу.

Ты начинаешь говорить, как твой юный принц, маленькая лилия,

– Умом я это понимал, – ответил Ганси. – А душой нет.

– Я слышал – если хочешь волшебства, обратись к волшебнику, – сказал он.

Сердце труса ничего не стоит, но доблестный муж достоин своего сияющего шлема».

«Смотрите, Адам Пэрриш кому-то нужен, к нему привязались, и не кто попало, а Ронан, который мог бы обратить внимание на Ганси или на кого угодно, но его ненасытные глаза выбрали Адама».

Они анализировали каждый разговор и каждый жест, превращали каждую шутку в долгоиграющий прикол, проводили вместе каждую минуту, ну или думали о том, когда наконец встретятся. Блу прекрасно сознавала, что дружба может быть не настолько всепоглощающей, ослепляющей, оглушающей, сводящей с ума, возбуждающей. Просто теперь, когда у нее была именно такая дружба, она не хотела иной.

Адам уже не помнил, почему они так долго ссорились летом. Ганси, его лучший друг. Его глупый, добрый, прекрасный лучший друг.

Тут Ганси заметил Блу и вознаградил ее своей лучшей улыбкой – не светской, а глуповатой, которая означала радостное возбуждение.

Ронан ни на мгновение не задумался, прежде чем схватить Блу.