На разъезде

– судьба иногда нарочно смеется. Смотрите: стоят два поезда. Встретились они и разойдутся, а из окон два человека друг на друга смотрят и глазами провожают, пока не скроются из виду. А может быть… эти два человека… такое бы счастье дали друг другу…

Скажите ему, что барыня села и уехала благополучно с художником.

Дорогая моя, зачем мы с вами так случайно встретились?

Смотрите: стоят два поезда. Встретились они и разойдутся, а из окон два человека друг на друга смотрят и глазами провожают, пока не скроются из виду. А может быть… эти два человека… такое бы счастье дали друг другу… такое счастье… Она замолчала, потому что боялась разрыдаться.
– Второй звонок! Бирзула – Жмеринка! Поезд стоит на втором пути-и! – закричал в зале первого класса протяжный голос.
Внезапно дерзкая мысль осенила Шахова.
– Любовь Ивановна! Люба! – сказал он, задыхаясь. – Садимся сейчас на этот поезд и обратно. Ради бога, милая. Ведь целая жизнь счастья. Люба!
Несколько секунд она молчала, низко опустив голову. Но вдруг подняла на него глаза и ответила:
– Я согласна.

обернулся. Это была Любовь Ивановна. Инстинктивно он протянул ей руки. Она отдала ему свои и отвечала на его пожатие долгим пожатием, глядя молча ему в глаза.
– Леонид Павлович, – быстро и взволнованно заговорила она. – Только десять минут свободных. Мне бы хотелось… Только, ради бога, не откажите… Мне давно… никогда не было так хорошо, как с вами… Может быть, мы больше не увидимся. Так я хотела вас просить взять на память… Это мое самое любимое кольцо… и главное – собственное… Пожалуйста!..
И она, торопясь и конфузясь, сняла с пальца маленькое колечко с черным жемчугом, осыпанным брильянтиками.
– Дорогая моя Любовь Ивановна, как все у вас хорошо! – воскликнул Шахов. Он был растроган и чувствовал, что слезы щиплют ему глаза. – Дорогая моя, зачем мы с вами так случайно встретились? Боже мой! Как судьба иногда зло распоряжается! Я не клянусь: ведь вы знаете, что мы никогда друг другу не солгали бы. Но я ни разу, ни разу еще в моей жизни не встречал такого чудного существа, как вы. И главное, мы с вами как будто нарочно друг для друга созданы… Простите, я, может быть, говорю глупости, но я так взволнован, – так счастлив и… так несчастлив в то же время. Бывает, что два человека, как две половины одной вазы… Ведь сколько половин этих на свете, а только две сойдутся. Благодарю вас за кольцо. Я, конечно, его беру, хотя и так я всегда бы вас помнил… Только, боже мой, зачем не раньше мы с вами встретились!

Она рассказывала сначала неуверенно, запинаясь и прибегая к искусственным оборотам. Шахов должен был ей помогать наводящими вопросами. Но постепенно она увлеклась своими воспоминаниями. Она сама не замечала, как ее душа, до сих пор лишенная ласки и внимания, точно комнатный цветок – солнца, радостно распускалась теперь навстречу теплым лучам его участия к ней. Язык у нее был своеобразно-меткий, порой с наивными институтскими оборотами.

Утром они встречались. Следы сна, которые так неприятно изменяют самые хорошенькие лица, совсем не портили ее лица. К ней все шло – и развившиеся воло­сы, и расстегнувшаяся пуговица воротника лифа, позволявшая видеть прекрасные очертания шеи, и томный, ослабевший взгляд. В продолжение дня ему нравилось оказывать ей разные мелкие услуги при пересадках и во время обедов и ужинов на станциях. Еще больше ему нравилось то, что она принимала его услуги без ломанья и без приторного избытка благодарностей. Она видела, что такая внимательность с его стороны к ней доставляет ему удовольствие, – и это было ей приятно.

О чем они разговаривали – пожалуй, оба на другой день не дали бы себе отчета. Так разговаривают два близких друга после долгой разлуки или брат с сестрою… Один только скажет два слова, чтобы выразить длинную и сложную мысль, а другой уже понял. И первый даже и не трудится продолжать и разжевывать дальше – он уже по одной улыбке видит, что его поняли, – а впереди есть еще столько важного и интересного, что, кажется, и времени не хватит все передать. Оживленный и радостный разговор скользит, извивается, капризно перебрасывается с предмета на предмет и все-таки не утомляет собеседников.
Шахову приходилось не раз в жизни сталкиваться с женщинами умными и красивыми, красивыми и глупыми, умными и некрасивыми и, наконец, с женщинами и глупыми и некрасивыми. Но никогда еще он не встречал женщины, которая так бы с полуслова пони

сама не замечала, как ее душа, до сих пор лишенная ласки и внимания, точно комнатный цветок – солнца, радостно распускалась теперь навстречу теплым лучам его участия к ней

Бывает, что два человека, как две половины одной вазы… Ведь сколько половин этих на свете, а только две сойдутся