Дама номер 13

ад бесконечен или неиссякаем?

Они уже ушли, Саломон, и это все, что нам известно. Наш долг — сказать им «прощай» и пойти дальше.

Романтичная смерть, не так ли?
— Все смерти вульгарны

Стихотворение — это лес, изобилующий ловушками.
Пробегаешь по строфам, даже не подозревая, что в нем есть стих — всего лишь один, но его достаточно, — стих, который точит когти, поджидая тебя. И все равно, красив он или нет, обладает литературной ценностью или полностью ее лишен: он ждет тебя там, заряженный ядом, искрящийся и смертельный, с берилловыми переливами.

Ты — поэт, а поэты всегда выбирали обман, когда он красивее правды

И он узнал, что это и есть смерть: когда твоя собственная тень входит в твои глаза.

есть вещи, о которых не нужно раздумывать, им не нужны объяснения, нет у них ни цели, ни смысла, но именно они — важнее всего остального. Циклон. Поэма. Вдруг вспыхнувшая любовь. Месть.

Жизнь способна насытиться наслаждением, но испытывает вечный голод, если речь идет о боли.

— Знаете, что сказал мне как-то мой коллега? Что кошмары — это кишечные газы мозга.

С трепетной осторожностью мальчик открыл первую страницу. Слов там не было, только рисунок, неумело выполненный цветными карандашами, – желтый цветок. На второй странице – синяя птица. На третьей – женщина, привязанная к спинке кровати, ноги широко раздвинуты, а

дамы

на следующих – человечьи головы с красными петушиными гребешками, растущими из черепа; лицо с белыми глазами; рыжая девочка с отрезанными кистями рук засовывает одну из культей себе в

дамы числом тринадцать

девушка с острыми зубами; черенок метлы до самых веток засунут в чьи-то гениталии

дамы числом тринадцать:

номер один Приглашает

зачеркивания, пятна, открытые рты; покрытое червями лицо; повешенный человек; женщина со вспоротым животом; гадюка, проползающая по глазу младенца

дамы числом тринадцать:

номер один – Приглашает,

номер два – Наблюдает,