Воронята @bookiniers

– Наверное, сейчас самое время вам сказать, – произнес он. – Я принес Бензопилу из своего сна.

Блу подумала: легко счесть Адама застенчивым или неуверенным в себе, но на самом деле то и другое – не про него. В отличие от Ноя. Адам был просто тихим. Он не терялся; он просто наблюдал.

Она читала на нем странное счастье, которое бывает, когда ты что-то любишь, не понимая, почему… то самое странное счастье, которое порой напоминает грусть.

Мечтатель – это тот, кто находит свой путь только при лунном свете и в наказание видит рассвет раньше других людей.
Оскар Уальд

Это была окончательная остановка, тишина, которую Ганси ассоциировал с тайнами и виной. Тишина, которая повисала, когда ты решил излить душу, но язык тебя подвел.

Ганси не нравилось, когда взывали к его доброте, особенно когда на кону стояло желание выспаться.

– По-твоему, с синяками я выгляжу круче?
На самом деле он выглядел хрупким и грязным, как выкопанная из земли чайная чашка, но Блу промолчала.
Ронан ответил:
– Нет, выглядишь ты как полный лох.

«Бедные переживают, что они бедные, – задумчиво сказал однажды Адам. – Оказывается, богатые переживают, что они богатые».
А Ронан ответил: «Я богат, и меня это не колышет».

Он сидел в футболке и трусах перед компьютером и щелкал мышкой с сомнительной продуктивностью глубоко утомленного человека.

Они доехали до кондитерской Гарри и оставили «Камаро» рядом с «Ауди» и «Лексусом», и Ганси заказал столько мороженого, что не поместилось на столе, и Ронан убедил персонал включить музыку погромче, и Блу впервые рассмеялась какой-то шутке Ганси, и они шумели, и торжествовали, и чувствовали себя королями Генриетты, потому что нашли силовую линию и потому что «началось». Что-то началось.