XX век представляет. Избранные

Пытаясь найти объяснение этого страшного парадокса, Бомбар узнал, что четверть жертв кораблекрушений погибают уже в спасательных шлюпках. В своей книге он обратится к ним с воплем увещевания: «Жертвы кораблекрушений! Вас убило не море, вас убил не голод, вас убила не жажда! Раскачиваясь на волнах под жалобные крики чаек, вы умерли от страха».

В обществе потребления правит бал средний класс.

Она лучше всех понимала, что «Песня партизан» принадлежит всем и никому, как сказали бы во Франции, «конфискована историей» у ее автора. Всё как в песне: «Нас забудут. Мы вернемся в тень».

«Смерть — это не более чем антоним рождения. Антоним жизни еще не найден».

Пятью годами раньше Габор, разводясь с Хилтоном, получила от него «щедрый дар — пять тысяч гостиничных библий».

роскошь была для него не роскошью, а привычным, удобным образом жизни.

Эта идея — душераздирающее, самоотверженное, театрализованное, бессмысленное, просто преступное самоубийство «цвета нации» в погоне за миражами величия.

фантоцциано», обозначающее нечто дурновкусное, раздражающее, нелепое настолько, что способно разрастись до кафкианских масштабов.

Вообще грузинская культура — что роднит ее с польской культурой — мечется между самолюбованием и самокритикой.

Фильмом-занавесом, опущенным над эпохой оттепели, не столько переходящей в заморозки, сколько утомившейся от собственной игры в искренность. Фильмом, подводящим горький и преждевременный итог жизни поколения романтиков и позеров, которые считали себя честнее и чище своих родителей, а оказались несравнимо мельче.