Дорога тайн

В жизни иногда наступает момент, когда нужно отпус­тить то, за что держишься обеими руками. «В жизни наступает момент, когда ты должен отпустить руки — обе руки».

цитатой из Честертона: «Хорошая религия проверяется тем, можно ли шутить над ней».

Да, просто то самое воображение, которое никогда его не подводило. Хуан Диего понял, что умирает, — смерть не была воображаемой. И он осознал, что именно, что на самом­ деле испытывали люди перед смертью, то есть чего они хотели, уходя, — во всяком случае, Хуан Диего осознал, чего он сам хотел. Не обязательно вечной жизни и не так называемой жизни после смерти, — он желал бы настоящей жизни — жизни своего героя, которую он когда-то себе вообразил.

«Мистер идет купаться!» — Хуану Диего показалось, что он слышит крик Консуэло, но девочки с косичками не было среди обращенных к нему лиц в окружающей толпе. Никто из филиппинцев не смотрел на него, а Хуан Диего не купался — он шел, избавившись наконец от хромоты. Само собой, он шел вверх ногами — он шел по небу, на высоте восьмидесяти футов — он сделал первые два из этих смертельно опасных шагов. (А потом еще два и еще два.) И снова прошлое окружило его — как обращенные вверх лица в настороженной толпе.

И все же почему, недоумевал Хуан Диего, Кларк Френч не процитировал в начале их разговора самый убедительный довод мистера Шапиро, приведенный в эпилоге книги?­ (Шапиро пишет: «В утверждении, что Шекспиру из Стратфорда якобы не хватало жизненного опыта для написания данных пьес, меня больше всего обескураживает недооценка­ воображения, делающего автора столь исключительным».)­

Политика Церкви — против абортов,­ даже против контрацепции! — не только подвергала женщин­ «порабощению деторождением», как называл это Хуан Дие­го; политика Церкви оставляла бедных бедными или делала их еще беднее. Бедные люди продолжали размножаться, не так ли? — донимал Кларка Хуан Диего.

Хуан Диего не боялся ни Мириам, ни Дороти — кем бы они ни были. Как сказал el jefe: «Мы не нуж­даемся в объяснении, что такое чудо, а что не чудо — мы его видели».

Пожалуй, посыпание пеплом обойдется всем нам проще, — вкрадчиво сказал брат Пепе Хуану Диего по окончании отпевания Лупе, представлявшего собой далекий от священнодействия фокус-покус, запредельную ахинею под католическим соусом, — именно этого и хотела Лупе.

Снова политические спекуляции — старые политические­ спекуляции, думал Хуан Диего в сгущающейся тьме. Речь не о том, что у Хуана Диего не было политических убеждений, но, как писатель-беллетрист, он относился с опаской к людям, которые предполагали, что они знают, каковы есть (или должны быть) его политические взгляды. Это происходило постоянно.

ты уходишь, то уходи, подумал Хуан Диего, надо идти вперед, а не возвращаться.