Стихи

Кроме любви твоей, мне нету моря, а у любви твоей и плачем не вымолишь отдых.

Ты не думай,
щурясь просто из-под выпрямленных дуг. Иди сюда,
иди на перекресток моих больших
и неуклюжих рук. Не хочешь?
Оставайся и зимуй, и это
оскорбление
на общий счет нанижем. Я все равно
тебя
когда-нибудь возьму одну
или вдвоем с Парижем.

Вошла ты, резкая, как "нате!", муча перчатки замш, сказала: "Знаете я выхожу замуж".
Что ж, выходите. Ничего. Покреплюсь. Видите – спокоен как! Как пульс покойника. Помните? Вы говорили: "Джек Лондон, деньги, любовь, страсть",а я одно видел: вы – Джоконда, которую надо украсть! И украли.

Вот – я, весь боль и ушиб. Вам завещаю я сад фруктовый моей великой души.

Кроме любви твоей, мне нету моря, а у любви твоей и плачем не вымолишь отдых.

Иди сюда,
иди на перекресток моих больших
и неуклюжих рук. Не хочешь?
Оставайся и зимуй, и это
оскорбление
на общий счет нанижем. Я все равно
тебя
когда-нибудь возьму одну
или вдвоем с Парижем.

Навек любовью ранен.

Навек любовью ранен.

Вошел к парикмахеру, сказал – спокойный: "Будьте добры, причешите мне уши". Гладкий парикмахер сразу стал хвойный, лицо вытянулось, как у груши. "Сумасшедший! Рыжий!"запрыгали слова. Ругань металась от писка до писка, и до-о-о-о-лго хихикала чья-то голова, выдергиваясь из толпы, как старая реди 1000 ска.

Ничего, если пока тебя вместо шика парижских платьев одену в дым табака.