Трикстер, Гермес, Джокер

Любимым учителем Дэниела из всех гостей «надежного дома» — а их было около сорока — стал Джонни Семь Лун. Он был ближе всех к роли отца. И единственный из гостей, кто приезжал потом просто так. Более отчаянные сорвиголовы тоже возвращались, но по делу, время от времени выскакивая из кипятка опасности в прохладу сонного провинциального уюта — вечная смена температур.
Семь Лун был старый помоанский индеец, истово веривший, что взрывать плотины — одно из высших духовных удовольствий, доступных человеку. В начале марта, перед седьмым своим днем рождения, Дэниел вышел утром покормить кур и обнаружил Джонни Семь Лун — тот сидел на крыльце с таким умиротворенным и самодостаточным видом, словно материализовался из рассветных лучей. Для обоих это была любовь с первого взгляда.

Сейчас я начинающий поэт и Любовница Фортуны. Не Воительница Фортуны. Любовница.

Дженни Рейн, — повторил он нараспев, именно так, как и следует произносить мое имя. — Дженни Рейн. Звучит, как музыка летнего дождя, однако готов поклясться, что он может обернуться настоящим ливнем.
— Да просто ураганом, — предупредила я с самой обольстительной улыбкой.