Говори со мной словно дождь и не мешай слушать

Женщина: Не знаю. Кто-то сказал: «Давай, приезжай» и повесил трубку, а потом все время было занято.

Буду читать длинные книги и записки умерших писателей. Буду
чувствовать себя ближе к ним, чем к людям, которых я когда-то знала до того, как вышла из игры, чудесно будет и так
прохладно дружить с мертвыми поэтами, ведь не надо будет их трогать или отвечать на их вопросы.

Моя жизнь будет как эта комната – затененная, прохладная, заполненная бормотанием…
Мужчина: Дождя…

Как давно уж мы не были вместе, как будто мы чужаки под одной крышей. Давай найдем друг друга, тогда, может, не
потеряемся. Поговори со мной. Я был потерян, я часто думал о тебе, но позвонить не мог. Что бы я сказал, если бы зашел, что я потерян?

Теннесси Уильямс
Говори со мной словно дождь и не мешай слушать
Сцена: меблированная комната в западной части 8-й авеню в сердце Манхэттена. На раскладушке лежит
Мужчина в мятом белье, с трудом просыпающийся и издающий звуки, характерные для того, кто рухнул «в койку», будучи очень пьяным. Женщина сидит у единственного окна, ее силуэт слабо очерчен на фоне неба, чреватого сильным
дождем. В руках Женщины стакан с водой, откуда она изредка отпивает, дергаясь, будто птичка. У обоих измочаленные
молодые лица, похожие на лица детей из голодающей страны. В их речи чувствуется некоторая вежливость, что-то
вроде некоторой формальности, как бывает между двумя одинокими детьми, которые хотят стать друзьями, и все-
таки возникает ощущение, что они уже долго живут в такой вот интимной ситуации и нынешняя сцена между ними –
это всего лишь повторение того, что повторялось уж столь часто, что правдоподобное эмоциональное содержание
(скажем, упрек, скажем, угрызения совести), совершенно износились и не осталось уж ничего, кроме принятия чего-то
безнадежно неизменного в их отношениях.
Мужчина (хрипло): Который час?
Женщина бормочет неразборчиво
Что, лапуля?
Женщина: Воскресенье.
Мужчина: Я знаю, что воскресенье. А вот час-то который? Ты никогда часы не заводишь.

ждать кого-то, кто может не прийти

чудесно будет и так
прохладно дружить с мертвыми поэтами, ведь не надо будет их трогать или отвечать на их вопросы. Они будут со мной
говорить и не ожидать ответа.