Лучший исторический детектив

В общем, им обоим было удобно: Гриша изливал душу одному единственному Мрозовскому, чтобы не прослыть сплетником и не потерять клиентуру, а Мрозовский всегда знал последние новости о клиентах пана Бердника.
— Что ты всё обо мне, да обо мне? Гриша, новостей, что ли, нет?
— Как же нет? Просто не уверен, что вам будут интересны такие глупости, — ответил Гриша, округлив глаза и вздёрнув брови.
Он как обычно манерничал, закручивал пружину, чтобы потом она со свистом пронеслась над головами всех, кто приходил в ателье за последнюю неделю.
— Мне, Гриша, и не такие глупости рассказывают, но уже в другом месте, — показательно вздохнул Мрозовский.
Гриша нервно дёрнул головой и замер. Когда он нервничал, он всегда дёргал головой, а в особо волнительные моменты мелко тряс ею, как баран на бойне. Сейчас Гриша представил знаменитый подвал «двуйки» и себя в роли орущего привидения.
— Вы, пан Мрозовский, зря вот так, — часто кивал головой Гриша. — Я, пан Мрозовский, к вам всегда с хорошим отношением и к отцу вашему, да утешит вас Всевышний вместе с другими скорбящими. Я маленький человек, но понимаю значимость вашей профессии и, смею сказать, государственной важности. — Гриша тряс указательным пальцем, подняв руку выше головы, притом, что сама голова тряслась не в такт с пальцем. Мрозовскому смертельно захотелось остановить это тряску, или хотя бы заставить трястись в унисон. — Я, пан Мрозовский, всё хорошо понимаю. Ведь весь город судачит об этом деле. А дело-то в действительности плёвое! На нём и не заработаешь ни уважения особого, ни признания начальства, а о гешефте я вообще молчу! Хотя есть такие, что на чужой беде умеют заработать и имя, и доход… Вот господин Зеленский, какой приличный с виду господин, а без того, что у кого-то со здоровьем беда и на новый галстук не заработал бы. Жизнь так устроена, пан Мрозовский, когда у одних прибавляется, то у других убывает. А вернее всего зарабатывать на больных и покойниках. Это, можно сказать, и дети знают. А вы знаете, какие сейчас пошли дети?
Портной продолжал рассуждения, потерявшись в дебрях извечной проблемы отцов и детей. Мрозовский

дому, где жила Рузя. Она посмотрела на плотно закрытые окна подруги, нахмурилась и подумала, что странно закрывать окна в такую духотищу

внимательно посмотрел на кучу одеял и тихо позвал