Начало пути русского офицера

«Anchu caj apehu»

«Lerne zu dulden, ohne zu klagen»

и

«Sofre ё taci».

Alea jacta est.[

Вообще, отдали должное матушке Москве. Но петербуржец никогда не мог понять, что можно было находить привлекательного или интересного в длиннейшей, грязноватой и скучнейшей Тверской улице, официально считавшейся главной.

– Начальник штаба, – сказал он, взвешивая слова, – указал на ошибки. Я могу прибавить, что маневр разыгрался отлично: пехота наступала, кавалерия скакала, артиллерия стреляла. Благодарю вас, господа!

Снаружи, на Садовую улицу, глядел стильный фасад «барокко» – творение Растрелли-отца, – а по обратную сторону асфальтовый дворик отделял здание корпуса от католической церкви Мальтийских рыцарей времен Павла I. Присутствие этой церкви повело к тому, что пажи присвоили себе девизы этих рыцарей, их красивый белый крест как эмблему корпуса и стальное кольцо, подбитое золотом. Эмблема кольца была: «Тверд как сталь, чист как золото». Оно надевалось при выпуске, причем снаружи гравировали «один из стольких-то», а внутри, по золоту, – год выпуска и фамилию.

Командир полка отпустил меня в Варшаву на предварительный экзамен с таким напутствием: «Ну, фи там наферно профалитесь, и приедешь насад ходит на фланг равнения или скакайт перед батальоном».

Одна мысль об этом щемила у меня все нутро. Ведь, представьте себе: еврейские юноши тоже не чужды сладких мечтаний и затаенных желаний!..

Не Бог весть какую великую Сорбонну я осилил в лице уездного училища.

Махотин обрушился на меня потоком резких и грубых фраз. «Я покажу вам, как не молиться Богу, а рассматривать свои лакированные сапоги! Ваши портупей-юнкерские нашивки, ошибочно вам данные, вас не спасут! Я сниму с вас нашивки и не допущу, чтобы такой господин, как вы, был произведен в офицеры! Вы будете немедленно разжалованы и отправлены в полк простым солдатом!»

Затем генерал Махотин с пеной у рта обратился ко всему училищу, находившемуся в церкви, и сказал примерно следующее: «Я все время наблюдал за этим портупей-юнкером. Он ни разу не перекрестился, все время отставлял ноги и любовался своими лакированными сапогами. Так стоять и так вести себя в церкви нельзя. Я его проучу. Если в стаде заведется паршивая овца – ее выбрасывают. Из вашей среды я вырву и выброшу эту паршивую овцу. Ему никогда не быть офицером!»

Живи один – спокойнее. Совместная жизнь с товарищем в конце концов ведет к разрыву.