Большое путешествие

сэндвичами с помидорами и горячими тостами со сливочным маслом, а на десерт поели дынь, груш, персиков и слив, после чего отправились смотреть, как собранные плоды охлаждают, а потом упаковывают для отправки в Англию или же переносят в теплое место, чтобы фрукты дозрели перед сушкой. Спелые персики и сливы режут пополам и снимают с них кожуру, оставляя небольшой кусочек с одного бока для сушки, затем моют и стерилизуют в каменной печи с горящей серой. Потом большие деревянные поддоны с фруктами выставляют на солнце, а когда все готово, отправляют на фабрику, где плоды обрабатывают и спрессовывают.

Когда трудности кончаются, мы забываем, как злились на кого-то, и гнев наш остывает. К своему огромному изумлению мы обнаружили, что на самом деле нам нравится Белчер, что нам было приятно с ним общаться. Мы много раз ужинали вместе. Мы совершенно по-дружески вспоминали о всевозможных перипетиях нашего путешествия, то и дело напоминая Белчеру: “Вы же знаете, что вели себя ужасно”.

Нет в мире пропасти шире, чем между теми, кто страдает от морской болезни, и теми, кого не укачивает

Сегодня меня фотографировали для “Геральд”. Как мистер Пексниф и Солсберийский собор[43] – с северо-востока, с северо-запада, с востока, с юга, с юго-востока и т. д. Пили чай с Фридой Штернберг в редакции “Геральд”.

горы. Выглядели они словно только что законченный рисунок: такими сочными и живыми были краски.

Нет в мире пропасти шире, чем между теми, кто страдает от морской болезни, и теми, кого не укачивает. Никто из них не может понять состояние другого.

“Это просто шайка аферистов. Вроде бы все законно. Но мне все это не нравится”.

Как-то мы ужинали с Белчером по возвращении из путешествия, и я при первой же возможности сказала ему:
– А вы знаете, что до сих пор должны мне два фунта, восемнадцать шиллингов и пять пенсов за белые носки?
– Ничего себе, – ответил он. – Правда? И вы надеетесь, что я верну вам эти деньги?
– Нет, – призналась я.
– Правильно, – согласился Белчер. – Не верну.
И мы оба рассмеялись.

В качестве постскриптума к нашим приключениям длиною в год хочу добавить, что мы не сдержали клятвы никогда больше не разговаривать с Белчером. Я уверена, что все, кто это читает, поймут нас. Когда трудности кончаются, мы забываем, как злились на кого-то, и гнев наш остывает.

Меня по-прежнему беспокоил неврит, и я по совету многочисленных знакомых решила попробовать горячие серные ванны. Я принимала их каждое утро. Это было что-то вроде плавательного бассейна, в углу бил горячий источник, от которого нестерпимо несло серой. Я подставляла под струю шею и плечо. К счастью, спустя четыре дня процедур неврит прошел практически без следа. Все-таки отсутствие боли – ни с чем несравнимое наслаждение.