Далекие часы

Она хотела, чтобы ее любили крепко, а не осторожно

вовсе не страдаю от одиночества; просто я не из тех, кто притягивает друзей или любит находиться в толпе. Я умею обращаться со словами, но только в мыслях, и часто думаю, как чудесно было бы заводить отношения лишь на бумаге. Полагаю, в известном смысле я так и делаю, ведь у меня сотни друзей иного рода, живущих в переплетах, на бесчисленных великолепных печатных страницах, среди историй, которые каждый раз разворачиваются одинаково, но не утрачивают своей прелести, берут за руку и проводят сквозь врата в миры панического ужаса и восторженной радости. Восхитительных, верных, достойных спутников… некоторые из них — настоящий кладезь мудрых советов… однако, к сожалению, к ним нельзя попроситься пожить на месяц-другой.

искусство — единственная форма бессмертия

Родители баловали вас в детстве, мисс Берчилл?
— Нет, — отозвалась я. — Нет, вряд ли.
— Я тоже думаю, что вряд ли. В вас нет уверенности, что вам все что-то должны, характерной для детей, которых ставят превыше всего

частота самоубийств резко падает во время войны. Люди слишком заняты выживанием, им некогда много размышлять о том, как они несчастны.

Урок, мисс Берчилл, состоял в том, что, когда разум спит, из подсознания лезут чудовища

и я не впервые подумала, какое это неподдельное и простое удовольствие — иметь кров и пищу, когда по всему миру растекается холод и беззвездная тьма.

Она хотела, чтобы ее любили крепко, а не осторожно.

Том попытался сосредоточиться. Поэт. Он потер лоб. Он больше не считал себя поэтом. Он смутно помнил, как отправился на войну за опытом, полагая, что сможет открыть тайны мира, увидеть вещи в новом, ярком свете. И он увидел. О да, увидел. Вот только то, что он увидел, в стихах не описывают.

Леди из квартиры на первом этаже, жизнь которой сгорела ясным пламенем в Ковентри, тоже вышла в сад