Шипы и лепестки

Эммелин искренне верила, что каждая влюбленная и любимая женщина неповторима и прекрасна. Женщина, которую любят, которую безмерно ценят, величественна, как королева, а каждый влюбленный мужчина – сказочный принц.

Я устала, руки болят, но я весь день делала то, что люблю. А потом мне позвонила будущая мамочка и залепетала, как прекрасны мои цветы. Она просто захлебывалась от счастья. У многих ли есть то, что у нас, Мак? — Эмма вздохнула, подставила лицо солнцу. — Мы так счастливы в своей работе.

Народ веселится и понятия не имеет, что подчиняется графику, который заставил бы кондуктора швейцарского поезда разрыдаться от восхищения и зависти.

доске перед Эммой были прикноплены копии фотографий из свадебного альбома юбиляров, ее собственные эскизы, список цветов и аксессуаров

Надо же с чего-то начинать, а списки всегда помогают.

– Любовь может вытянуть все жилы, пока не научишься с ней жить,

– Мужество, слепая вера. Или у тебя это есть, или нет.

– Если честно, нет. Наверное, поэтому я чуть-чуть сочувствую Джеку и всем сердцем – Эмме. Любовь действительно может вытянуть все жилы, пока не научишься с ней жить. А когда научишься? Просто изумляешься, как, черт побери, жила без нее.

– Ты распаковываешь вещи сразу же, как только возвращаешься домой. Это счастливая черта характера. И ты очень мудро рассуждаешь о любви. Просто удивительно, что мы, все трое, регулярно тебя не поколачиваем.
– Вы не можете. Вы же меня любите.
Мак повернулась лицом к подруге.
– Любим. И болеем за тебя. Все мы.

– Все выкручивали шеи, когда ты шла по залу.
Она улыбнулась ему сексуальной изумительной улыбкой.
– Мы очень красивая пара.
– И теперь каждый мужчина в этом зале мне завидует.
– Еще больше наслаждения. Но говори, говори.