Перси Джексон и последнее пророчество

И чтобы не заглядывать там в кондитерские — никаких грабежей и мародерства! — О-о-о-о! — в один голос жалобно простонал домик Гермеса.

Мы держались за руки до того момента, пока они не кинули нас в воду.
Хорошо смеется тот, кто смеется последним. На дне озера я сотворил водный пузырь. Наши друзья ждали, когда мы всплывем, но если ты сын Посейдона, то тебе вовсе не обязательно торопиться на поверхность, уж можете мне поверить.
Это был самый классный подводный поцелуй всех времен и народов.

— Неужели?! И почему я должен тебе верить?!

— А какой у тебя выбор? — прохрипел Нико.

Чтоб он сдох со своей железной логикой. Мне пришлось убрать меч.

— Так тому и быть. Твоя мать… что я могу тебе сообщить о ней? Она была замечательной женщиной. — Он кинул смущенный взгляд на Персефону. — Прости меня, дорогая. Я имею в виду, что она была замечательной для смертных

приведу его сюда, то ты расскажешь мне о моем прошлом — о моей матери.

Царица Персефона театрально вздохнула:

— Может быть, мы все же не будем говорить об этой женщине в моем присутствии?

Я вспомнил эту историю. Орфей не должен был оглядываться, выводя жену из царства Аида, но он не удержался — оглянулся. Это была одна из тех типичных историй типа «и тут они померли — занавес». У нас, полукровок, когда мы слушаем такие истории, всегда слезы на глазах.

– Я… богом?
Зевс возвел очи к небу.
– Ты явно будешь самым тупым богом.

Хотите знать, что такое «не смешно»? Не смешно – это когда ты летишь на пегасе навстречу неуправляемому вертолету.

Мой сын Поллукс – он жив?
Я заморгал.
– Да… был жив, когда я видел его в последний раз.
– Буду тебе очень признателен, если ты и дальше сохранишь его в таком виде.

– Мне нужно только на расстояние крика – я хочу поговорить со статуей!
«Да, головкой ты все-таки ударился, босс»,