«Rīgas Laiks», Весна 2013

А поскольку ни один не ускользает из-под влияния мощной культуры самосовершенствования, то каждый в конечном итоге становится нянькой, что, в строгом соответствии с логикой, приводит к страшному дефициту потенциальных больных.

Ханс-Ульрих Гумбрехт
Письмо с берегов залива Сан-Франциско

нужно было издавать «Эдичку» на английском, редактор позвонил Бродскому и попросил, не даст ли он короткий одобрительный отзыв, так называемый blurb. И Бродский написал: «Лимонов – это Смердяков, который начал писать».

Складывается впечатление, что демократия принадлежит к числу вещей, ценность которых вы никогда не ставите под вопрос. Мне это кажется очень странным.
Вовсе нет. Бывают моменты, когда у меня возникают вопросы к демократии…
Действительно были такие моменты?
Ну люди же часто выбирают совсем не то, что нужно!

Почему вы считаете, что нет счастливых рабов?
Это не эмпирическое утверждение. Я полагаю, что счастливый раб – это идеология господина. Не могу представить себе человека, добровольно принимающего рабство. Это допущение, постулат. Когда вы видите человека, который собирается прыгнуть с моста, предполагается, что вы обязаны его остановить. Возможно, у этого человека действительно есть серьезные основания, чтобы покончить с собой, но вы следуете постулату, что у него их нет и что когда он проснется завтра утром, он будет вам благодарен, что вы его остановили. Таков постулат. Я распространяю тот же постулат на рабов и угнетенных.

Да, есть результаты опросов, которые показывают, как много американцев абсолютно ничего не знают о политике или безразличны к ней. Да, 30 процентов избирателей, которые собираются голосовать за Ромни, уверены, что Обама мусульманин. Это печально. Да, это повод для беспокойства… Именно по этой причине я уверен в необходимости образования – обязательного всеобщего бесплатного образования. И по этой же причине я верю в политическую организацию. Есть огромное количество социологических данных, которые свидетельствуют, что, например, состоящие в профсоюзах рабочие лучше осведомлены в мировой политике, чем рабочие, не принадлежащие ни к каким организациям – просто потому, что члены профсоюзов время от времени ходят на собрания, читают профсоюзную газету, в союзе всегда есть ответственный за образование… То же самое верно и в отношении церквей и разного рода неправительственных организаций.

Ноам Чомски – какого бы мнения вы ни придерживались о его политических взглядах – уже много лет пытается доказать, что политическая элита намеренно держит публику в неведении, наделяя развлечения и прочие неважные вещи непомерной значимостью – с тем, чтобы иметь возможность принимать важные решения за закрытыми дверями.

Величайшей угрозой демократии, судя по всему, является масса.

Поэтому если ты веришь в демократию, ты должен признавать важность самых разных форм гражданских объединений, поскольку они выполняют мобилизационную, организационную и образовательную функции.

Теория справедливой войны стала элементом джентльменского набора: каждый уважающий себя студент-философ должен был написать о том, кого можно и кого нельзя убивать на войне, когда можно вести сражения и когда нельзя. Мне кажется, это правильно. Теория справедливой войны стала языком, на котором мы вообще говорим о войне. В этом и состоит, на мой взгляд, функция теории: она должна давать нам такой язык, причем впоследствии за ним нужно следить, потому что его сразу же начинают употреблять не по назначению – скажем, находящиеся у власти политики используют его для оправдания совершаемых ими злодеяний. То есть ты создаешь язык, на котором ведутся споры, и потом должен принимать участие в этих спорах.