Сказать жизни «ДА!»: психолог в концлагере

Испытывая разочарование, человек чувствует себя игрушкой судьбы

Богу, если он есть, важнее, хороший ли Вы человек, чем то, верите Вы в него или нет».

Для находящегося «внутри» дистанция, наоборот, слишком мала, чтобы судить объективно, но все-таки у него то преимущество, что он — и только он! — знает всю остроту переживаний, о которых идет речь.

«В конце концов, — говорил он в своей московской лекции, — Богу, если он есть, важнее, хороший ли Вы человек, чем то, верите Вы в него или нет».

стоевский как-то сказал: я боюсь только одного — оказаться недостойным моих мучений

«У кого есть "Зачем", тот выдержит почти любое "Как"»

Достоевский как-то сказал: я боюсь тольк

Человеку вообще свойственно ориентироваться на будущее, существовать в его свете, как бы sub specie aeternitatis[3]

Вся сложность в том, что вопрос о смысле жизни должен быть поставлен иначе. Надо выучить самим и объяснить сомневающимся, что дело не в том, чего мы ждем от жизни, а в том, чего она ждет от нас. Говоря философски, тут необходим своего рода коперниканский переворот: мы должны не спрашивать о смысле жизни, а понять, что этот вопрос обращен к нам — ежедневно и ежечасно жизнь ставит вопросы, и мы должны на них отвечать — не разговорами или размышлениями, а действием, правильным поведением. Ведь жить — в конечном счете значит нести ответственность за правильное выполнение тех задач, которые жизнь ставит перед каждым, за выполнение требований дня и часа.

селекция», то есть уничтожение слишком ослабевших и неработоспособных,