КРАТКИЙ КУРС ОПЕРНОГО БЕЗУМИЯ

то слушать?

Конечно, «Орфея», которого Берлиоз в XIX веке переделал для Полины Виардо. Вот именно такую версию я люблю в постановке Глайндборнского фестиваля с грандиозной Джанет Бейкер в партии Орфея.
Если вам хочется все же послушать в партии Орфея контратенора, то поищите спектакль Королевского оперного театра в Лондоне, где в 1991 году была постановка спектакль Гарри Купфера с Йоханом Ковальским в партии Орфея. Этот спектакль до сих пор не устарел.
Если говорить об «Ифигении в Тавриде» и «Альцесте», то невозможно не вспомнить триумфы Марии Каллас. Именно благодаря ей не-Орфейный Глюк стал возвращаться в театральный обиход. Мощная интерпретация Каллас сегодня даже может показаться чересчур пережатой. Но абсолютная искренность ее исполнения с лихвой искупает неаутентичность этого звучания. Если вы найдете и сравните с записями уже нашего времени, то вы сразу поймете,

ясность музыкальной драматургии стали на многие годы целью всех оперных сочинителей. И то, что сегодня воспринимается нами как естественное, на самом деле сотворил именно Глюк.

опулярны его замечательные сочинения «Ифигения в Авлиде», «Ифигения в Тавриде», «Альцеста», «Армида». Но, конечно, ни одна опера не может сравниться по популярности с его «Орфеем и Эвридикой». В первой редакции в Вене он написал партию античного героя для кастрата Гаэтано Гуаданьи, но уже в парижской редакции заменил его тенором Жозефом Легро.

этой опере есть много блестящих моментов, хотя, наверное, самый гениальный из них — это знаменитая ария Орфея «Che faro senza Euridice?» («Потерял я Эвридику»), в которой ламенто, плач, исполняется в до мажоре, что всегда вызывало критику. Но Глюк настолько убедительно описывает страдания героя в нетрадиционной для этого тональности, будто хочет всем и навсегда преподать урок: нет никаких правил и схем там, где музыка пишется и испол

сцены все связано логикой.

5) Никакой самодеятельности певцов и пустой виртуозности.

Причем Глюк был не против комической оперы, если она тоже написана по этим законам. И у него были достижения и на этом поприще — «Обманутый опекун».

Герои

Прошло всего полтора века после того, как опера родилась, а ей уже нужен был выдающийся реформатор. И таким реформатором был и остается до сих пор Глюк. Что требовал Глюк от оперы?

1) Тесной связи музыки и либретто.

2) Лаконичности и возвышенности сюжетов, их морального аспекта.

3) Энергичного действия, подчиненного музыкальной драматургии.

4) Архитектоники расположения сцен, которые делятся на арии, хоры и ансамбли, внутри

Вот теперь опера сформировалась, и надолго воцарился канон: в опере должны быть увертюра, хорошо бы, чтобы было немного танцев, сухие речитативы скорее сменялись длинными ариями da capo, в которых первая и третья часть, как правило, повторялись. Количество инструментов в оркестре и хористов на сцене росло, хотя хор еще использовался редко. Главным на сцене стал певец, а композиторам приходилось довольствоваться местом сбоку у оркестровой ямы. На них почти никто не обращал внимания.
И теперь на многие годы растянется борьба композитора за свой замысел. Это будет война с артистами, которые хотели только красоваться. Это будет война с публикой, которая хотела только развлекаться. А композиторы ведь во все времена мечтали сказать нечто большее

о последователю Люлли, Жан-Филиппу Рамо (1683—1764), тоже несладко приходилось. Он должен был все время сочинять трескучие высокопарные оперы в духе трагедий Расина и Корнеля. Периодически Рамо выбивался из этих рамок и пытался искать новые способы оркестровки и новые гармонии. Но его часто обвиняли в потворстве итальянщине. Поэтому Рамо писал монументальные оперы, в которых исполнители часто бывают незаметными. Тем не менее именно он начинает закладывать основы французского стиля grand opera — мощь и величие все же должны быть соразмерны и отличаться хорошим вкусом. Сегодня особым успехом пользуется его опера-балет «Галантные Индии».

Жан-Батист Люлли (1632—1687), но именно он начал создавать особый стиль французской оперы, который вырос из любимого Людовиком XIV балета! Как это по-французски! Но заодно родилась увертюра «во французском стиле»: медленно — быстро — медленно. Люлли только что не вышивал крестиком при дворе «короля-солнца». Он сотрудничал с Мольером, написал музыку для «Мещанина во дворянстве», например.

Антонио Вивальди (1678—1741). До нас дошли не все его оперы венецианского периода, но то, что сегодня исполняется — «Неистовый Роланд», «Фарначе», «Олимпиада», — говорит нам, что его подход был во многом отправной точкой для его последователей, того же Генделя. На юге, в Неаполе, было поле деятельности для Алессандро Скарлатти (1660—1725), чья опера «Первое убийство, или Каин» стала внезапно популярна сегодня. Скарлатти создал и первые увертюры, в которых чередовались быстрая, медленная и снова быстрая части