Нортенгерское аббатство

значит ущемлять тщеславие окружающих, чего разумный человек всегда должен избегать, в особенности женщина, имеющая несчастье быть сколько-нибудь образованной и вынужденная поелику возможно скрывать этот недостаток.

Тому, кто хочет кого-то к себе привязать, полезно проявить неосведомленность. Обладать хорошей осведомленностью —

историей, настоящей солидной историей я никак не могу увлечься. А вы можете?
— Да, я люблю историю.
— Я тоже хотела бы ее любить. Я иногда читаю исторические книги по обязанности, но они меня только злят или усыпляют. Споры королей и пап, с войнами или чумой на каждой странице! Мужчины — ничтожества, о женщинах вообще почти не говорится — все это невыносимо. И вместе с тем мне часто кажется, что это так скучно. Ведь большую часть того, что там написано, пришлось сочинить. Речи, вложенные в уста героев, их мысли, планы — почти все это надо было придумать, а в других книгах я больше всего люблю выдумку.

— Уже видно четыре зонтика. До чего я их ненавижу!
— Их неудобно таскать с собой. Я всегда предпочитаю карету.

Насколько я способен судить, женщины пишут письма, как правило, безукоризненно… Если только не принимать во внимание трех мелких недостатков.
— Каких же именно?
— Бессодержательности, полного невнимания к пунктуации и частых грамматических ошибок.

От дорожной скуки ее спасала и другая причина — она не ждала с нетерпением конца путешествия.

Кэтрин чувствовала себя слишком несчастной, чтобы чего-то опасаться.

Казалось, кто-то прикоснулся к двери — и через мгновенье слабое шевеление дверной ручки подтвердило, что на нее снаружи легла чья-то рука.
Мысль, что к ней пытаются проникнуть с такой осторожностью, вызвала у нее легкую дрожь.

Его отъезд позволил Кэтрин впервые убедиться на собственном опыте, что некая утрата иногда может обернуться приобретением.

Если бы поскорее наступила среда!
Она наступила, и именно тогда, когда ее следовало ожидать.