И дольше века длится день

«Оказывается, голова человека ни секунды не может не думать. Вот ведь как устроена эта дурацкая штука — хочешь ты или не хочешь, а все равно мысль появляется из мысли, и так без конца, наверное, пока не помрешь!»

Степь безучастна, ей все равно, худо ли, хорошо ли тебе, принимай ее такую, какая она есть

зависть, исподволь опустошающая душу и приводящая к жестокости.

Только на бога не может быть обиды – если смерть пошлет, значит, жизни пришел предел, на то рождался, – а за все остальное на земле есть и должен быть спрос!

Погода стояла распрекрасная для сарозеков – коричневая осень, как хлебная корка!

«Что за люди пошли, что за народ! – негодовал в душе Едигей. – Для них все важно на свете, кроме смерти!»

Теперь он все больше убеждался, что если бы ему было дано заново родиться на свет, то и тогда не удалось бы избежать столкновения с безликой, бесчеловечной силой, стоящей за Тансыкбаевым. Эта сила оказалась пострашнее войны и пострашнее плена, ибо она была бессрочным злом, длившимся, возможно, со времени сотворения мира.

Белое облако, когда-то покинувшее Чингисхана, рано или поздно покинет и Сталина… И обнажится истина Зла, и все увидят и убедятся, что Зло на земле терпит крах, как бы оно ни выдавалось за правду и какие бы расправы ни учинялись на роду…

в Германии был очень видный человек, великий поэт Гёте. Имя его по-казахски звучит не очень благозвучно, но не в этом суть, каждый носит имя, предписанное судьбой.

Можно отнять землю, можно отнять богатство, можно отнять и жизнь, – проговорила она вслух, – но кто придумал, кто смеет покушаться на память человека?!