Дюна. Трилогия

«Любая дорога, которую проходишь до конца, приведет в никуда. Карабкайтесь в гору чуть-чуть, только чтобы проверить, гора ли это. С вершины горы нельзя увидеть гору».

Страх угнетает разум. Страх — это смерть. Я буду смотреть ему в лицо. Я не позволю страху овладеть мною

— Не в настроении?! — Голос Хэллека выдал его бешенство. — При чем тут настроение?! Ты ведь будешь драться по необходимости, а не по настроению. Настроение необходимо только для любви, для борьбы оно не годится.

Страх убивает разум. Страх — это малая смерть, несущая забвение. Я смотрю в лицо моему страху, я дам ему овладеть мною и пройти сквозь меня. И когда он пройдет сквозь меня, я обернусь и посмотрю на тропу страха. Там, где прошел страх, не остается ничего. Там, где прошел страх, остаюсь только я.

«Нельзя ничего взять от этой Вселенной, — подумал он. — Она сама дает, что захочет».

— Движение по местности необходимо для живых существ. Кочевники испытывают в нем необходимость. Сейчас же мы должны контролировать эти передвижения

Все может быть орудием — нищета, война. Война полезна, она эффективна во многих отношениях. Она стимулирует обмен веществ. Она вынуждает правительства к действиям. Она обновляет генетические линии. Она обладает жизненностью, как ничто другое во Вселенной. Только тот, кто понимает необходимость войны, достигает самоопределения.

В империи появились сомнительные виды развлечений и самое непристойное из них — театр. Враги империи лицедействуют, чтобы привлечь на свою сторону изменчивую толпу. Корба пытался превратить в подмостки всю империю, и он поплатится за это жизнью.

Вы породили гибельный парадокс, — писала леди Джессика. — Правительство не может быть религиозным и в то же время деспотичным. Религиозный опыт требует самопроизвольности, закон же исключает ее. Вы не умеете управлять, не опираясь на закон, и ваши законы постепенно вытесняют мораль, совесть, даже саму религию. Я предвижу день, когда место веры займут ее символы и на смену молитве придет ритуал. А между тем правительство суть интеллектуальный организм, подверженный сомнениям, ищущий ответа на вечные вопросы бытия…»

Такое архаическое изобретение, как переписка, содержит в себе нечто глубоко личное. Письмо не может заменить ни один другой текст