Интервью с Педро Альмодоваром

Но и наркотики в конечном счете приводят к тому же, что и любовь: к зависимости.

потому что для меня эти body snatchers были в каком-то смысле метафорой героина, чем-то, что крадет у вас ваше тело. Я бы очень хотел снять фильм

Его фильмы влюбляют нас в себя, заставляют смеяться и плакать, но одновременно они делают нас свободными, раскрепощая наш дух и все наши желания.

в более ранних фильмах Альмодовара, где все порой преподносится в утрированно пугающем виде: беспорядочная жизнь, которую невозможно представить без амфетаминов и «колес»

Главным для него всегда было то, что связывает людей друг с другом, будь то сексуальное влечение, желание отдаться или же подарить кому-то новую жизнь. Быть всегда связанным с Другим, стремиться к обретению полного любовного и амниотического слияния (как у влюбленных в «Живой плоти») — вот что объединяет практически всех героев Альмодовара, вне зависимости от того, радуются они, страдают или же вовсе лишены каких-либо забот

ибо теперь, по-прежнему продолжая наслаждаться жизнью, он все чаще начинает задумываться о смысле существования

Альмодовар постоянно переосмысляет и деформирует половую принадлежность своих персонажей

Сексуальность, лежащую в основе желания, Альмодовар кладет в основу и своих постановок, позаимствовав для этой цели хичкоковский принцип: снимать сцены любви так, будто речь идет о чем-то совсем другом

Альмодовар не жалеет красок, чтобы запечатлеть желание во всей его полноте,

Уже давно кто-то заметил, что название одного из его фильмов, «Лабиринт страстей», вполне подошло бы и для остальных, поскольку все они представляют собой весьма причудливые истории страстей и влечений, какие только можно обнаружить в запутанных лабиринтах неисчерпаемой человеческой фантазии