Секс без людей, мясо без животных. Кто проектирует мир будущего

Когда Стив Джобс выпускал айфон, он смел надеяться, что ему достанется один процент рынка; он и не представлял, что смартфоны захватят нашу жизнь, отодвинут отношения с другими людьми на второй план, станут внешним органом, без которого мы не можем обойтись.

Для мужских кукол есть два тела и три лица на выбор — в сравнении с 17 телами и 34 лицами для женских.

социальные сети сблизили людей, дали им численное преимущество и безопасную платформу для высказываний, какой не могло быть раньше.
Но та же цифровая революция лишила нас умения взаимодействовать лицом к лицу, способности находить общее друг с другом в реальном мире — сексуально освободила, но социально подкосила. Стало нормой зафрендиться с кем-нибудь на фейсбуке и фолловить в твиттере, но прятаться в телефон и игнорировать, если случится встретить этого человека в вагоне метро.

Любой продукт, который поощряет идею, что люди и вещи взаимозаменяемы, также подпитывает и мышление, допускающее рабство.

«Если бы моя RealDoll умела готовить, убираться и трахаться всегда, когда я захочу, я бы больше никогда не встречался с женщинами. Больше мне ничего и не надо, но это только мечты».

Важная причина, почему права животных не приживаются, в том, что тогда 98–99% людей участвовали бы в уголовно наказуемой жестокости каждый божий день… — с каждым словом он тычет в стол указательным пальцем, — …если бы у этих животных была правовая защита. А если люди не участвуют в жестокости на ежедневной основе, то путь к миру, где с животными хорошо обращаются, а их права и интересы находятся под защитой, чертовски прост.

Так вот как наконец победит революция за права животных: не ужасающими съемками подопытных животных скрытой камерой в лабораториях, не поджогами магазинов, где продают меховые шубы. Нам, мясоедам, дадут что-то взамен мяса, что заставит нас переосмыслить свое мнимое право жить за счет животных. Перейти на позицию Брюса — значит признать, что движение за права животных проиграло и что к изменениям, в которых нас не убедили аргументы веганов, приведут технологии.

— Вы же его пробовали, — сказала я. — Вы все еще считаете себя веганом?

— Да. Я думаю, тот факт, что человек трижды отклонился от веганской диеты и поел мяса, еще не значит, что он не веган. Но я не думаю, что можно ежедневно есть чистое мясо и оставаться веганом, потому что чистое мясо — это все равно мясо, а веган не ест животных продуктов, так что, как только чистое мясо станет общедоступно, я перестану быть веганом, потому что перейду на чистое мясо.

а на фермах им отказывают во всем, для чего они должны существовать и что должны делать по задумке Бога, и причиняют боль из-за такого пустяка, как вкусовые предпочтения.

— Значит, вы стали веганом из-за прав человека?

— Сперва я стал веганом поэтому. Потом я шесть лет проработал в ночлежке для бездомных в центре Вашингтона и прочитал «Христианство и права животных» Эндрю Линзи [38].

Затем он прочитал «Диету для маленькой планеты» Франсес Мур Лаппе [37] — революционную книгу 1971 года, которая утверждает, что мировой голод вызван неэффективностью мясного производства.

— Я подумал; твою мать! Я же практически посвятил свою жизнь борьбе с бедностью во всем мире, а сам ем мясо, молочные продукты и яйца — ем то, что тратит намного больше калорий, чем то, что я мог бы есть. Они не особо полезны и ведут к глобальному голоду.