Чернобыль. История катастрофы

Старший лейтенант Александр Логачев любил радиацию, как иные мужчины любят своих жен [2].

Когда один бывший офицер атомной подводной лодки сел за пульт 1-го энергоблока ЧАЭС, он был потрясен и колоссальными размерами реактора, и тем, насколько устаревшими были приборы.
«Как вы вообще управляете этим гигантским куском говна? — спросил он. — И что он делает у гражданских?»

Как одна из 12 стран — основательниц Международного агентства по атомной энергии (МАГАТЭ), СССР с 1957 года принял на себя обязательство сообщать о любых ядерных инцидентах, происшедших на его территории [92]. Но ни об одном из десятков опасных происшествий, случившихся на советских ядерных предприятиях за все последующие десятилетия, в МАГАТЭ не сообщили.

чернобыльская авария следовала стандартному образцу для наиболее серьезных аварий в мире. Все начинается с накапливания мелких нарушений правил… Они формируют набор нежелательных состояний и событий, которые, взятые по отдельности, не кажутся особенно опасными, но потом случается инициирующее событие, которым в этом конкретном случае были субъективные действия персонала, позволившие реализоваться потенциально разрушительным и опасным качествам реактора

Вдобавок к этому тревожному списку крупных конструктивных недостатков устройство реакторов страдало и от низкого качества работ, беды советской промышленности.

РБМК являл собой триумф советской гигантомании, свидетельство вечного стремления его создателей к огромным масштабам: по объему он был в 20 раз больше западных реакторов и мог вырабатывать 3200 мВт тепловой энергии или 1000 мВт электричества — достаточно, чтобы обеспечить половину населения Киева [10]. В СССР новый реактор объявили «национальным» — не только уникальным технологически, но и самым большим в мире [11].

Старший лейтенант Александр Логачев любил радиацию, как иные мужчины любят своих жен

Согласно советским проектным нормативам, будущий город от АЭС отделяла санитарная зона, строительство в которой запрещалось, чтобы население не попадало в зоны ионизирующего излучения низкого уровня[29]. Но Припять и атомная станция располагались близко друг от друга: десять минут на машине, 3 км по прямой. Город рос, и жители потихоньку начали строить летние домики в санитарной зоне, игнорируя все инструкции ради построенной своими руками дачки и огородика[30].

когда они проехали бетонный столб со знаком на периметре территории ЧАЭС, и лейтенант скомандовал остановить машину и записать показания: 51 рентген в час. Останься они там на 60 минут – получили бы максимальную дозу радиации, считающуюся допустимой для военнослужащих в военное время

рмянской АЭС близ города Мецамор взорвался генератор, турбинный зал сгорел. Чтобы спасти активную зону, аварийную бригаду пришлось везти с Кольского полуострова, из-за Полярного круга [63]. Не прошло и трех лет, как при запуске реактора на Балаковской АЭС взорвался перепускной клапан. Перегретый пар температурой 300 °С ворвался в кольцевые помещения вокруг корпуса реактора. Четырнадцать человек сварились заживо. Обе эти аварии были скрыты, и до операторов на других станциях дошли только слухи да неясные намеки в газете «Правда»