Ворон: Сердце Лазаря

Несмотря на то, что он отрезал этому язык, пока не закончилось действие демерола,
[4]и прижег скользкий обрубок, чтобы оно не истекло кровью.

Когда я занимаюсь с кем-то сексом, то забываю, кто я. На минуту я даже забываю, что вообще человек. То же самое, когда смотрю в объектив. Я забываю, что существую.

С глаз долой — из сердца вон.
— Ага, как же, — ворчит он, разворачивая машину. — Кто бы это ни сказал, ему явно не приходилось сидеть над отрубленным человеческим пальцем.

Все слышат и видят странное, Лукреция

Птица мигает, вновь каркает, словно говоря: я твою жалкую мертвую задницу из ада вытащила, нет?

— Среди мертвых, Лукреция, нет места ничему, кроме голодных червей.

Истинная эстетика мертвых нуждается, нет, требует, чтобы художник обращался с ними не просто как с объектами. Он должен видеть и изображать их как динамическую противоположность жизни, а не опустошенные сосуды, лишенные всего, кроме способности внушать нам беспокойство и страх собственной смертности.

Господи Иисусе в колесе на турусе

Ложь всегда продается лучше правды

Ночь простирается перед ним за пределы кладбища, потягивается, как великолепный песчаный котяра