Третье дыхание

“Все было приносим-о и съедаем-о” – любимая наша фраза из “Старосветских помещиков”.

Нонна металась туда-сюда, как “раскидай” на резиночке.

Всегда я так: лечу радостно – и мордой об столб!

Отряхнемся. И начнем веселье сначала.

Вместо раскаяния – улыбка зазмеилась

– Ну ты заелся, гляжу! – Кузя уважительно хохотнул. – Ну, думай! – перезвоню.

Да, я заелся. Говна.

Медленно, ссутулясь и раскорячась, он вышел на улицу, вдумчиво постоял, определяя, куда дует ветер. Строго против ветра всегда идет. Считает – одна из теорий его, – что в наветренной стороне меньше газов автомобильных. Личная его экология, которую он блюдет тщательно, поэтому так крепко и долго живет.

Сутулясь, слегка склоняясь вперед, как пеший сокол, по коридору пошел. Зря я его! Это я сам жутко боюсь ее прихода – а вину, уже заранее, на батю валю. А он-то чем виноват? Выбрал свою линию – на возраст девяносто двух лет – и этой линии держится. И не уступает! И прав! Я от победителя-бати устаю, но каков будет он – побежденный?

Вот когда горе начнется. Не приведи господь!

Отец строго из коридора выглянул, махнул своей огромной ладонью.

– Суда иди!

Что-то там изобрел. Побитым уходить с поля боя – не в его правилах.

Взял в руки себя, что-то придумал.

– Это ты наворотил? – указал на рубашку мою, брошенную на сундук. -

Так это и останется?

Молодец! По очкам – победа! Я кинул в сундук рубашку грязную, а заодно и кальсоны его, которые он протянул мне величественно, и гордо ушел. Молодец! Пока он побеждает – или пусть думает, что побеждает, – жить все же легче ему. И нам, стало быть, легче – когда в форме человек!

Чувствую – сейчас он настроился мудростью делиться. А потом – нельзя?! Хмурое его настроение гораздо меньше раздражает меня, нежели добродушное. Не чует этого?

Отец увидал вдруг мой пальчик запеленутый, пострадавший.

– В носу, что ль, ковырял? – усмехнулся. Так подвиг мой оценил.

Классику надо читать! “Отец Сергий” называется рассказ.