Узкая дорога на дальний север

У человека счастливого нет прошлого, тогда как у несчастливого не остается ничего другого.

Есть слова и слова, и ни одно ничего не значит. А с другой стороны, есть предложение, которое значит все

Но какая реальность хоть когда-нибудь создавалась реалистами?

– Никто больше ничего не читает. Считается, что Браунинг – это пистолет.

Хорошая книга, пришел он к выводу, оставляет в тебе желание эту книгу перечитать. Великая книга побуждает тебя перечитать собственную душу.

У человека счастливого нет прошлого, тогда как у несчастливого не остается ничего другого.

Сознание понемногу превращало все, что он помнил о лагерях военнопленных, в нечто прекрасное. Словно капля за каплей выдавливалось унижение от пребывания в рабстве. Сначала он позабыл ужас всего этого, потом жестокость, с какой с ними обращались японцы. В старости он абсолютно искренне уверял, что не может припомнить ни одного случая жестокого обращения.

А на заднем сиденье трое уже молчаливых, чумазых от сажи детей вбирали в себя все: удушливую вонь дегтя, рев ветра и огня, дикую тряску машины, которой выпала такая езда, жар, чувство такое свежее и открытое, что напоминало освежеванную плоть, мучительное, безнадежное чувство двух людей, проживших вместе в любви, которая еще не была любовью, но еще и не была нелюбовью, проживших так и не совместившуюся совместную жизнь, заговор пристрастий, болезней, трагедий, шуток и труда, супружество – недоступную, жуткую никакнекончаемость человеческих существ.

Наверное, именно так и устроен ад, пришел к выводу Дорриго: вечное повторение одной и той же неудачи

Он не верил в добродетель. Добродетель была ряженым тщеславием, ждущим аплодисментов.