Люди крыш. Книга 2. Дети пустоты

ни от боли, ни от обиды люди не плачут. Только от жалости. К себе или кому-то другому.

никогда не понимал выражения «все оборвалось внутри». Что значит оборвалось? На чем оно висело?

подходили им не больше, чем пуанты борцу сумо

повысив торжественность тона от уровня «мы присутствуем при историческом событии» до «мы присутствуем при событии вселенского масштаба»

Есть поступки, совершить которые невозможно, но НЕ совершить их – невозможно вдвойне.

исполнил арию на итальянском, которая, если опустить нецензурную лексику, переводилась, как «ох и ничего себе!»

«Принимать комплименты – большая наука. Не всякая девушка способна делать это, не теряя лица».

ради Тимки, Женька попытается претвориться сотней евро, которая, как известно, нравится абсолютно всем.

потертая табличка: «Не влезай. Убью!» Ниже подпись: «Электрик Загубко Б.Д.».

Куда приятнее было бы небрежно бросить: «Конечно, пять!», чем стыдливо отмахнуться: «Да четверку».
Все-таки есть в четверке что-то унизительное. Вроде, учил, но мозгов не хватило, как следует ответить. С тройкой иначе – не учил, но сумел вывернуться. А двойка – все равно, что след от вражеской пули. Полз через линию фронта, и вот зацепило. Тут стесняться нечего – лечить, то есть исправлять надо.
Четверка же – ни то, ни се…