Империя бурь

«Те, кого ты любишь, – это оружие, которое будет обращено против тебя».

– Ты – мой, – сказала она.

Рован вновь задышал хрипло, неистово. Аэлина расстегнула верхнюю пуговицу.

– Я – твой, – пробормотал Рован.

– И ты любишь меня, – продолжала Аэлина, расстегивая вторую пуговицу.

Сильные руки обвили талию Аэлины, потянув ее в тепло его тела. Губы Рована ткнулись ей под ухо.

Аэлина выгнула спину. Теперь Рован целовал ей шею, согревая кожу, озябшую от тумана.

– Где Аэлина?

К ярости примешался страх, когда Рован увидел кровь, разбросанное оружие и ее рубашку.

– Я спрашиваю, где Аэлина?

Что он наделал? Что он наделал…

Лезвие прижалось к шее Лоркана. По груди потекла теплая струйка крови.

– Где моя жена? – прошипел Рован.

Лоркана раскачивало из стороны в сторону.

Жена… Жена.

А на Вендалин я тебя послала для душевного исцеления. И еще, чтобы ты… нашла его. Того, кто так долго тебя ждал.

– Рована, – прошептала Аэлина, и у нее дрогнуло сердце.

Элиана кивнула:

– Он был одним из голосов, взывавших ко мне. Тайным, молчаливым мечтателем. Его соратники – тоже. Но что касается фэйского принца…

Аэлина с трудом удержалась, чтобы не разрыдаться:

– Я это знаю, причем давно.

– Мне хотелось, чтобы ты познала и эту радость, – прошептала Элиана. – Пусть и краткую.

– Я познала. Спасибо.

– Ты – моя, – выдохнул Рован, и эти слова отозвались у нее в душе и во всем теле.

– Я – твоя.

– И ты любишь меня.

Если кто и способен спасти наш мир, так только мечтатели, — подхватила Аэлина. — Спасти и преобразить.

Вспомнив об этом, Аэлина тоже улыбнулась. Но подарки подарками, а когда знаешь, что Маленький народец следит за каждым твоим шагом, все видит и слышит, это… усложняет жизнь. Не всю жизнь, но моменты ее уединения с Рованом стали менее романтическими. Какая тут романтика, если за тобой наблюдают! Спасибо Эдиону и Лисандре. Те, устав от жарких взглядов, которыми обменивались Аэлина и Рован, находили какую-нибудь нелепую причину, чтобы оставить их вдвоем. Например, Лисандра вдруг теряла свой любимый носовой платок. Или они с Эдионом отправлялись за дровами для костра, способного гореть без всяких дров.

— Это война. А война — узаконенное убийство, на какой бы стороне ты ни находился.

– Здравствуй, короленок, – промурлыкала в ответ Манона.