Зачистка

В глазах его появилось что-то, похожее на сочувствие. Не то слюнявое, в котором мужчина не нуждается, а внутреннее настоящее понимание чужой боли. И эту боль не надо успокаивать или лечить. Такое не лечится. Это надо просто пережить, одному. А тем, кто рядом, достаточно просто понять это, не сюсюкать и не мешать.

— Я говорю: зачем ты живешь? — повторил двойник.
Мун хотел схохмить, но язык вдруг перестал ворочаться, отяжелел и прилип к небу. Зачем он живет? А зачем живут еще шесть с лишним миллиардов: русских алкашей, безумных сынов Аллаха, зажравшихся обывателей из страны победившей долларократии, снобов из прогнившей наглухо Европы, улыбчивых неприхотливых китайцев и индусов, чернозадых аборигенов Африки, близких к природе почти так же, как макаки? Пусть хоть кто-нибудь скажет, зачем все они живут, и ему будет не трудно ответить на идиотский вопрос.

Они если и строят планы, то кратковременные. Все потому, что они живут не мечтами, а действием. Может, потому и живут они проще и счастливее.

— Зачем под открытым? Под навесом. Резаный считает, что это укрепляет коллектив и полезно для здоровья.
«Угу», — мрачно подумал Мун, — «полезнее не придумаешь — посреди Зоны три раза в день пикники устраивать»

Вот интересно, пронеслось в голове, кабан, пусть даже мутант, он ведь к человеку не лезет. То есть если рядом пойдешь, конечно бросится, но налеты на базы не устраивает. Разве что от выброса улепетывать станут, но это другое, там мозги отключаются, там паника. А человек ради игрушки для интерьера готов убить кого угодно. И кто из них мутант после этого?

Но опаснее всего тот, кто говорит с тобой тихо, мягко, вкрадчиво, как с больной глупой собакой. Он никогда не повысит голос, никогда не начнет угрожать, никогда не перейдет на личности. Но со спокойствием английского лорда сможет щелкнуть пальцами, с улыбкой пожать плечами: «так получилось» — и посмотреть, как тебя закатывают в тазик с цементом и отправляют в эксклюзивное плавание по ближайшему водоему.
Сильный человек, у которого есть реальная власть, а не иллюзия власти, которую он боится потерять, никогда не станет повышать голос. Ему это просто не нужно. И вот с такими людьми связываться в самом деле небезопасно.

Хитрости ему не доставало, а прямотой и честностью еще ни одну войну не выиграли.

Сегодня не обедаем, — буднично заметил Снейк.
— У-тю-тю, какие мы оптимистичные. Ты еще доживи до обеда.

Помню его усталость, которой он никогда и никому не показывал. Этого никто не видел, все привыкли считать его шутником. Эдаким весельчаком, смеющимся над страхом, не думающим о боли, не чувствующим усталости. С такими людьми очень удобно. От них не ждешь жалоб, но им можно пожаловаться. А еще с ними весело.