Автокатастрофа

Для Воана каждая разбитая машина излучала дрожь наслаждения: сложной геометрией измятого бампера, неожиданными вариациями расшибленных радиаторных решеток, гротескным нависанием вдавленной в пах водителю панели управления, словно в каком-то тщательно выверенном акте машинной похоти. Глубоко личное время и место отдельного человеческого существа навсегда окаменело здесь, в этой сети хромированных лезвий и изморози стекла

На копировальной машине в своем офисе мне приходилось с тяжелым сердцем готовить для Воана увеличенные фрагменты ее коленей и рук, внутренней поверхности ее бедер, левого уголка ее рта, вручая ему пакеты отпечатков, словно они были главами смертного приговора. В этой квартире мне доводилось смотреть, как он совмещает части ее тела с фотографиями ран самого нелепого вида из руководства по пластической хирургии.

И даже не сексуальность этой позы задержалась в моей памяти, а стилизация ужасных событий, захвативших нас, экстремумы боли и насилия, ритуализированные в этом жесте ее ног, напоминающем гротескный пируэт умственно отсталой девочки, которую я как-то видел в соответствующем заведении на сцене в рождественской пьесе.

А между тем по мосту развязки течет непрерывный поток машин. Со взлетных полос аэропорта поднимаются лайнеры, неся остатки семени Воана к приборным панелям и радиаторным решеткам тысяч сталкивающихся машин, к раздвинутым ногам миллионов пассажиров.

Я заметил, что все еще несу в ладони сперму. Протягивая руку сквозь выбитые стекла, я освящал своим семенем приборные панели и циферблаты, прикасаясь к этим травматическим зонам в их наиболее деформированных точках.

Я все больше убеждался, что Воан был всего лишь проекцией моей собственной фантазии и одержимости и что в каком-то смысле я оставил его на произвол судьбы.

Десять дней спустя он погиб на мосту, когда пытался врезаться на моей машине в лимузин, везущий киноактрису, которую он так долго преследовал. Его тело, заключенное в клетку машины, перелетевшей через перила моста и ударившейся в автобус, было так обезображено, что полиция сначала идентифицировала его как мое. Они позвонили Кэтрин - я в это время ехал домой со студии в Шефертоне. Когда я свернул во двор, то увидел Кэтрин, безумно бродившую вокруг ржавеющего остова «линкольна» Воана. Когда я взял ее за руку, она посмотрела сквозь мое лицо на темные ветви деревьев над головой. Я был уверен, что она ожидала увидеть на моем месте Воана, прибывшего после моей смерти, чтобы ее утешить.

В комплексе ран ее сексуальность сплавилась с жесткой автомобильной технологией. Каждый из зрителей объединит в своем воображении нежную ткань своих слизистых оболочек, свои эрогенные ткани с ранами этой женщины, прочувствовав все - посредством автомобиля - через последовательность стилизованных поз. Каждый мысленно прикоснется губами к этим кровоточащим отверстиям, прижмется переносицей к ранам на ее левой руке, веком - к обнаженному сухожилию ее пальца, кожей возбужденного члена к изорванному ущелью ее половых губ. Автокатастрофа сделала возможным это финальное и долгожданное единение телезнаменитости с ее аудиторией.

Какие раны будут формироваться благодаря эротическим возможностям камер термоядерного реактора, операторских, покрытых белым кафелем, таинственных сценариев компьютерных программ?

эта утомленная и покалеченная девушка считала, что номинальные точки соединения в половом акте - грудь и член, ягодицы и промежность, соски и клитор - не смогут нас возбудить.