Черная сотня. Происхождение русского фашизма

Большую часть своей истории, говорит Лихачев, русские жили в мире с соседями; он вспоминает слова великого историка Сергея Соловьева (отца Владимира Соловьева), сказавшего, что русские не могут увлечься неуемным восхвалением своей национальности, и Достоевского, который писал, что узкий национализм — не в русском духе[459]. Отсюда Лихачев приходит к выводу, что «сознательная любовь к своему народу не может сочетаться с ненавистью к другим народам». «…Любя свой народ и свою семью, скорее будешь любить другие народы и другие семьи. В каждом человеке существует общая настроенность на ненависть или на любовь… Поэтому ненависть к другим народам (шовинизм) рано или поздно переходит и на часть своего народа…» В своих высших формах патриотизм всегда миролюбив, активно миролюбив, а не просто безразличен к другим нациям.

Четвертые сравнивали Жириновского с жандармским полковником Зубатовым, начальником Московского охранного отделения и Особого отдела департамента полиции, который в период революции 1905 года создал профсоюзы — наполовину независимые, наполовину под контролем правительства

Третьи сравнивали его с попом Талоном, заметным персонажем революции 1905 года и креатурой царской охранки, который одновременно вел и свою собственную игру, так что в конце концов никто — и он сам — толком не знал, на кого он работает.