Скандал у озера

Шамплен окинул дочь сердитым взглядом.
— Твоя швейная машинка? Ей ничего не грозит. Или ты думаешь, что она заржавеет? — насмешливо заворчал отец.
— Только подумай, Шамплен, ее купили всего год назад! Было бы так обидно, если бы она поломалась! — исполненным уважения тоном возразила Альберта.
— Ведь свои инструменты ты уже спрятал на сеновале! — заметила Сидони.
Отец кивнул все с тем же недовольным выражением лица. События отдавали горьким привкусом дежавю. Шамплен Клутье, высокий сильный седой кареглазый мужчина, в свои сорок восемь лет не привык опускать руки перед трудностями. Его отец и дедушка всю жизнь проработали на земле, на этой прекрасной плодородной земле, простирающейся вокруг озера Сен-Жан. Продолжая семейную традицию, Шамплен сеял пшеницу и ячмень, но, помимо этого, занимался и разведением баранов.
А это не всегда было просто. Зима с ее льдами и снегами подвергала землю суровым испытаниям. Часто весной вода выходила из берегов, наводняя луга и поля, но особо опасаться было нечего. Все быстро возвращалось на круги своя. Так было до тех пор, пока компании не выстроили плотины вокруг острова Малинь. Два года тому назад, в июне 1926-го, наводнения принесли страдания и нищету в Сен-Прим и окрестности, навсегда затопив тысячи гектаров земли и нанеся серьезные убытки более чем восьмистам местным земледельцам, в числе которых был и Шамплен Клутье.
— Бог мне свидетель, — вспылил он, — нас хотят вытурить отсюда, забрать у нас все, все до последнего! Но я не дам себя обмануть и на этот раз добьюсь возмещения убытков, даже если придется отправиться в Квебек и требовать этого у самих господ министров!
— Папа, моя швейная машинка! — теряла терпение дочь. — Перестань ворчать, этим делу не поможешь, лучше постарайся свести

Чувственность и желание, не освященные таинством брака, были обречены на осуждение

Предоставить все воле случая, отдаться в руки судьбы — это, в сущности, не так уж и плохо

две души, слившиеся воедино; достойное рая наслаждение; необыкновенная радость, превышающая всякое наслаждение»

У него не выйдет избавиться от меня так легко, как он избавился от несчастной Эммы. Я другого склада; он все будет делать так, как я того захочу, и…
— Эльфин, мне кажется, ты проиграла эту партию. Следовательно, и я тоже. Я понял это в субботу, когда она опрометью ринулась в мою машину, увидев, как ты поцеловала Пьера в губы. В тот вечер я отвез ее в Сен-Прим. Она очень страдала. Пыталась изображать пренебрежение по отношению к своему бывшему жениху, но могу тебя уверить: ее мучила не только гибель сестры, но и встреча с Пьером, мысль о том, что вы с ним вместе. Я не хочу бороться против столь сильных чувств. И тебе я советую поискать себе другого возлюбленного, пока ты еще прислушиваешься к моим советам. Эльфин, ты мне это обещала. Ты по крайней мере вела себя благоразумно? Я разрешил тебе провести время с Пьером только при одном условии: ты не позволишь ему ничего, что в будущем могло бы навредить твоей репутации.
Эльфин запротестовала, мастерски изображая возмущение:
— Мое слово — кремень, Валлас. Однако…
— Однако что?
— Пьер настойчиво хотел сжечь все мосты, но я смогла ему помешать.
Она закрыла глаза, на сердце было тяжело. В голове Эльфин роились воспоминания: обнаженный любовник, его сильное тело, такое гибкое и горячее, его поцелуи, его взгляд, затуманенный наслаждением.
— Что с тобой? — удивился брат. — Эльфин, ты ничего от меня не скрываешь?
— Нет, я просто несчастна, вот и все. Я не могу представить свою жизнь без Пьера. Я стану его женой, вот увидишь. Мне удастся выйти за него замуж, пройти с ним к алтарю в белом платье какого-нибудь, безусловно, сногсшибательного покроя. Наша кузина Фелиция уже продемонстрировала подобную настойчивость, и сейчас у нее крепкий брак.
— Однако в начале их отношений ее прелестный доктор не собирался сочетаться с ней законным браком…

— Мы возле дома Матильды. Я хотела бы попрощаться с ней. Она

Ты решилась рассказать своим об этой странной истории с письмом?