Кафка на пляже

«Она была мне нужна, – думал Осима – Нужна, чтобы заполнять пустоту у меня внутри. А заполнить пустоту, которая поселилась в ней, я так и не смог.

Хотя он сам, когда ему было пятнадцать, угнал со стоянки мотоцикл и гонял на нем без прав. Так что, считал Хосино, судить других – не его дело. Конечно, байк позаимствовать и папашу зарезать – вещи разные.

Она вздыхает, выходит из комнаты и направляется к стоянке. Садится в «гольф», заводит мотор. Ты не хочешь отпускать ее так. Ты хочешь быть там, хочешь крепко прижать ее к себе, понять смысл каждого движения ее тела. Но тебя там нет. Ты торчишь здесь в одиночестве, оторванный от всех людей.

– И еще. Как отойдешь, больше не оглядывайся, пока до самого места не доберешься, – предупредил долговязый.

Получается, «надоело» – для меня ключевое словечко, – втолковывал камню Хосино. – Как только начинаются осложнения, я тут же ноги в руки – и в бега. Не хочу хвастаться, но бегаю я быстро. Поэтому чтобы по-настоящему влюбиться, то есть без памяти – со мной такого не было. Вот в чем проблема-то.

Ты должен понять, что было у нее на душе, и смириться. Понять, какой непередаваемый ужас и обиду она переживала. Понять, как себя самого. Нельзя, чтобы и с тобой это случилось. Не надо повторения. Иными словами, ее нужно простить. Конечно, это нелегко. Но ты должен. В этом твое единственное спасение. Другого нет.

Твоя мать жила с ужасом и обидой в сердце. Прямо как ты сейчас. Поэтому она так с тобой и поступила. Не могла по-другому.

Но без опровержения гипотез не может быть научного прогресса… Отец всегда так говорил. Гипотеза – это пища для ума.

Кстати, словечко «гендер» изначально выражало род в грамматике, а когда речь идет о физических различиях между мужскими и женскими особями, мне думается, правильно говорить «пол», а не «гендер».

Рано созрели. И как часто бывает, те, кто рано созревают, долго не могут повзрослеть, остаются такими, как в четырнадцать-пятнадцать лет.