Ричард Длинные Руки – бургграф

Меня усадили между графом и его женой, я не понял прикола, но, видимо, это особая честь, если не для того, чтобы подловить на чем-нибудь.

Хорошие люди живут незаметно, – согласился я. – Потому и кажется, что мир заполнен дурными. Те – самые горластые, нахрапистые и… активные.

Но я дурак, иначе не назовешь, потому что если умный человек, каким я считаю себя, делает дурацкие поступки, то он все-таки дурак, кем бы себя ни считал…

Я взял кубок, поблагодарив кивком, но пить не стал, когда настроение хреновое, то и вино не слаще уксуса.

Хорошие люди живут незаметно, – согласился я. – Потому и кажется, что мир заполнен дурными. Те – самые горластые, нахрапистые и… активные

Собаки, мелькнула мысль, это те же люди в лучших своих качествах. Это упрощенные люди, в которых сразу видна их любовь и преданность, а если где и хитрят совсем по-детски, то наивно и неумело, все видно как на ладони. И даже за их хитрости хочется не наказать, а схватить за уши и расцеловать морду

С жизнью кончают обычно умные и очень умные люди, а дураки… они как скот. А скот даже не понимает, что жизнь можно оборвать и самому.

Я отправлял туда сперва обглоданные кости, потом сунул Бобику половинку жареного гуся.
После короткого хруста он высунулся с таким видом, будто собирался попросить подать ему и кувшин вина.
– Нет уж, – сказал я наставительно, – казаки в походе не пьют.
Он удивился, в каком это мы походе, мы же всего лишь в квесте, я оправдываться не стал, расплатился щедро, мы же с тобой благородные, мода давать чаевые пошла от нас, идиотов, которые ленились высчитывать и всегда давали больше: мол, этот народ все равно скоро все вернет в виде податей.
Бобик

Лицо суровое, раздраженное, но я больше насторожился, когда губы капитана раздвинулись в иронической усмешке, а глаза блеснули, будто увидел меня с расстегнутой ширинкой.
Я поинтересовался негромко:
– И что вас так развеселило, капитан?
– Да так, – ответил он чересчур равнодушным тоном, – вспомнил что-то… веселое.
– Что? – спросил я с растущим подозрением.
– Да вдруг подумал, а удобно ли было с каменным кинжалом в заднице? Кстати, глубоко его святой Мартин загнал?
Лицо его оставалось серьезным, только в глазах поблескивала издевка. Я буркнул:
– Капитан, вы… того, больше за порядком следите, чем за задницами. Особенно, вышестоящих и облеченных народным доверием лиц.

Я торопливо прицепил к поясу молот, перебросил через плечо перевязь со щитом, бешенство бьет в череп раскаленным молотом, задыхаюсь от ярости, руки трясутся, как у паралитика, губы прыгают. Не то что молитву, выматериться не могу, только кровь шурует по телу, как испуганные тараканы по кухне.