Именинница

– Бери и делай, – говорит он.
Что?
Видимо, на моем лице отражается замешательство, потому что мужчина добавляет:
– Время пролетает со скоростью пули, – говорит он. – И, поддавшись страху, ты придумываешь себе оправдания не делать того, что должна. Не сомневайся в себе, ни на секунду не сомневайся и не позволяй страху сдерживать себя. А еще не ленись и не оглядывайся на других, когда принимаешь решение. Просто бери и делай. Договорились?

ожет, он и отец Коула, но мужчиной быть не перестал.

Иногда нам просто необходима ложь, чтобы выжить, потому что правда причиняет слишком много боли.

Она права.

Понимаю: Джордан не делает ничего плохого. Мне просто…

Мне не нравится, что он смотрит.

На нее.

Я поворачиваю голову и смотрю на Джордан, лежащую рядом. Она свернулась калачиком на боку, уткнувшись носом и губами в мою руку и положив свою мне на грудь. А ее волосы разметались по подушке. Я наклоняюсь и накрываю ее. Она надевает вместо пижамы все ту же желтую футболку, которую купила в Мексике во время нашего медового месяца. И мне все еще не верится, что она на четвертом месяце беременности нашим вторым ребенком. Наш первенец, Джейк, спит в своей комнате дальше по коридору. Джейк Райан Лоусон.

А та медленно всплывает, переворачивается на спину и дрейфует на поверхности, даже не замечая, что футболка облепила ее словно вторая кожа. Из-под ткани виднеются твердые маленькие горошинки, а на ее охренительных губах расплывается улыбка.

Нет, – рассмеявшись, наконец отвечает она. – У него нет твоего тела. – Она целует меня в щеку. – Или твоих татуировок. – Она целует меня в подбородок. – Или твоего рта. – Она целует меня в губы. – И каждое слово, которое ты произносишь, проникает мне прямо под кожу и сводит с ума в лучшем из смыслов.

Всю дорогу она целует меня, и мне хочется закрыть глаза от удовольствия, потому что, по-моему, я ни разу не чувствовал себя так хорошо. Она испортит меня так, как больше никто и никогда.

Посмотри на меня.

Дотронься до меня.

– Мне кажется, я умру, если вновь не почувствую твой вкус на губах, – говорю я. – Не почувствую тебя. И с каждым днем становится все труднее и труднее игнорировать потребности моего тела. Я просыпаюсь такой мокрой, Пайк. – Я практически прижимаюсь губами к его губам. – Мне так хочется, чтобы и ты желал меня. Хочется увидеть, как ты берешь меня и какое получаешь от этого удовольствие.

Он рычит и ударяет рукой по стене у моей головы.

Я вздрагиваю.

А затем его рука зарывается в мои волосы, слегка запрокидывая голову, и его губы обрушиваются на мои.

Я всхлипываю, когда ощущения и его вкус затапливают меня, а клитор начинает пульсировать между ног. Проклятие. Мои веки трепещут и закрываются, возбуждение вперемешку с адреналином пролетают от груди к низу живота за миг.

– Охренеть, – отстранившись, выдыхает Пайк и стискивает в кулаке мои волосы.

Но через мгновение его рот накрывает мой, не давая отдышаться и требуя большего, опаляя каждый сантиметр моего тела.

Он невероятный на вкус.