Хлеб с ветчиной

Маленькие девочки в коротеньких платьицах с длинными волосами и пушистыми ресницами были прекрасны, но я знал, что и они вытворяют в туалете эти мерзкие вещи, хотя и притворяются, будто ходят мыть руки.

– Я прожил хорошую жизнь, – ответил дядя.
– Ничего хорошего не было в твоей жизни, – не унимался отец. – Врал, занимал деньги, блядовал и пил. Ты не работал ни одного дня в своей жизни и теперь подыхаешь в двадцать четыре года!
– Это было весело, – сказал дядя и вновь крепко затянулся.

Возьмите семью, подмешайте в нее веру в Бога, приправьте ароматом чувства Родины, добавьте десятичасовой рабочий день и получите то, что нужно — ячейку общества.

Тусклая жизнь нормального, среднего человека хуже, чем смерть.

Возьмите семью, подмешайте в нее веру в Бога, приправьте ароматом чувства Родины, добавьте десятичасовой рабочий день и получите то, что нужно, – ячейку общества.

Война. Я девственник. Ну разве это вообразимо: жертвовать своей задницей ради каких-то безумцев, даже не познав женщину? У меня и личного автомобиля еще не было! Что я должен защищать? Других? Которые со мной рядом и срать бы не сели? Никакие жертвы не предотвратят новые войны.

Ты никогда не станешь писателем, если будешь отстраняться от действительности.

— Америка — страна равных возможностей. Здесь каждый может осуществить свою мечту…
— Стать посудомойкой, — тихо продолжил я.
— Мусорщиком, — подхватил Джимми.
— Грабителем.
— Собачником.
— Санитаром в психушке.

Конечно, кабы лягушке крылья, чего ради ей жопу мозолить – по болоту скакать

Они тебя обидели, – сказал Беккер.
– Нет, слишком сильно старались, чтобы обидеть.
– А если серьезно, ты циник?
– Я неудачник. Был бы циником, чувствовал бы себя лучше.