Рой Медведев

Примерно через месяц после Октябрьского вооруженного восстания состоялся очередной съезд партии меньшевиков. В резолюциях этого съезда выражалась твердая уверенность в том, что новая революция не сможет осуществить социалистические преобразования, ибо такие преобразования еще не начались в более развитых странах Европы, а также из-за низкой ступени развития производительных сил в России.

Или иначе: социализм есть не что иное, как государственно-капиталистическая монополия, обращенная на пользу всего народа и постольку переставшая быть капиталистической монополией.

<…> Государственно-монополистический капитализм, — пояснял Ленин, — есть полнейшая материальная подготовка социализма, есть преддверие его, есть та ступенька исторической лестницы, между которой (ступенькой) и ступенькой, называемой социализмом, никаких промежуточных ступеней нет»132.

Но при всей своей отсталости Россия уже вступила в фазу монополистического капитализма и империализма, и потому социалистическая революция в такой стране не может быть вообще преждевременной.

Неудивительно, что именно Декрет о мире был принят на Втором съезде Советов сразу же после декларации о переходе всей власти в стране Советам.

Однако для управления всеми перешедшими к нему предприятиями новое государство не располагало ни нужным опытом, ни кадрами, а потому работа большинства промышленных предприятий от перехода их в руки Советского государства обычно не улучшалась, а ухудшалась.

<…> К тому же, — добавлял Ленин, полемизируя с левыми коммунистами, — дать характеристику социализма мы не можем; каков социализм будет, когда достигнет готовых форм, — мы этого не знаем, мы этого сказать не можем»169.

В данном случае позиция Ленина была близка к позиции многих левых коммунистов, которые весной 1918 года требовали отмены денег и считали поэтому благом быстро растущую инфляцию, которая в конце концов и должна будет привести страну к товарообмену без денег.