Надежда Вольпин

Кэти так неизмеримо выше их, выше всех на земле, — правда, Нел?

Гордые люди сами вскармливают свои злые печали.

Они замолкли, прижавшись щека к щеке, мешая свои слезы

Он никогда и не узнает, как я его люблю! И люблю не потому, что он красив, Нелли, а потому, что он больше я, чем я сама.

Спокойной ночи! Видишь, я ангел!

Почему ты предала свое собственное сердце, Кэти? У меня нет слов утешения. Ты это заслужила. Ты сама убила себя. Да, ты можешь целовать меня, и плакать, и вымогать у меня поцелуи и слезы: в них твоя гибель…

Ты меня любила — так какое же ты имела право оставить меня?

Ты сказала, что я тебя убил, так преследуй же меня! Убитые, я верю, преследуют убийц. Я знаю, призраки бродят порой по земле! Будь со мной всегда… прими какой угодно образ… Сведи меня с ума, только не оставляй меня в этой бездне, где я не могу тебя найти! О боже! Этому нет слов! Я не могу жить без жизни моей! Не могу жить без моей души!

Тогда она поняла, что Эрншо считает себя оскорбленным, когда чернят его хозяина; что он привязан к нему слишком крепкими узами, каких не разорвут никакие доводы рассудка, — цепями, выкованными привычкой, и жестоко было бы пытаться их разбить.

Разумный человек должен довольствоваться тем обществом, которое являет он сам.