Говард Филлипс Лавкрафт

Тут я и расстался с рассудком.

Я пробовал морфий; увы, наркотик дарует лишь временное облегчение, но тем не менее он уже сделал меня своим безнадежным рабом.

Человек правит теперь там, где раньше правили Они; скоро Они будут править там, где теперь правит человек.

Никогда не допускайте мысли, что человек – самый древний и последний Хозяин Земли; нет, большая часть жизни и вещества не одиноки. Древние были, Древние есть, Древние всегда будут. Но они обретают не в знакомых нам пространствах, а где-то между ними, на грани.

Ветер наполняется Их голосами, Земля глухо бормочет, подчиняясь Их сознанию. Они пригибают деревья в лесу. Они вздымают волны. Они разрушают города; и ни один лес, ни один океан, ни один город не в силах сдержать карающую руку.

Старый Зэдок быстро впадал в состояние полного бреда

Мы эля в тяжелые чаши нальем

И выпьем за то, что пока мы живем;

Пускай громоздится в тарелке еда —

Поесть и напиться мы рады всегда.

Подставь же стакан!

Жизнь так коротка.

За гробом не выпьешь уже ни глотка!

Был красен от выпивки Анакреон,

Но счастлив и весел при этом был он.

Пусть буду я красным, но все же живым,

Чем белым, как мрамор, и столь же немым!

Эй, Бетти, друг мой!

Целуйся со мной!

В аду не найти мне подружки такой!

Красавчика Гарри держите, не то,

Парик потеряв, упадет он под стол!

А сами наполним мы кубки опять,

Все ж лучше под лавкой, чем в яме, лежать!

Здесь смех и вино,

Веселья полно;

В могиле тебе недоступно оно.

Черт, как я надрался! Шагнуть не могу,

Стоять не могу, и язык — ни гугу!

Хозяин, порядок пора навести!

До дома попробую я добрести.

Кто мне бы помог?

Не чувствую ног,

Но весел, пока не прибрал меня Бог![

Агата Кристи

У Лавкрафта почти что в каждой вещи
проскальзывает призрачный намек
на сущность трансмутации зловещей,
которой человек себя обрек.

Мы живем на тихом островке невежества посреди темного моря бесконечности, и нам вовсе не следует плавать на далекие расстояния

однако настанет день и объединение разрозненных доселе обрывков знания откроет перед нами такие ужасающие виды реальной действительности, что мы либо потеряем рассудок от увиденного, либо постараемся скрыться от этого губительного просветления в покое и безопасности нового средневековья.