Мари-Од Мюрай

— Я нарисовала около твоего имени три сердца, потому что я тебя вот как люблю: немножко, очень и безумно.

«Можно ли причислить к правам человека право отличаться от других?»

Это была тема, которую он выбрал.

Тихий ангел пролетел над детьми Морлеван, немой ангел горя.

— Вранье! Это был «Блеск».

Брат подталкивал перед собой сестренок, и судья с офтальмологом сразу поняли, что перед ними единое целое. Чтобы отделить одного или другого, пришлось бы воспользоваться электропилой.

— А где Бартельми? — спросила Моргана, которая служила брату переводчицей, даже когда он ничего не говорил.

Они поженились, и у них было много детей, — ответила Венеция.

— Oh, boy! — простонал Барт. — Значит, оба дураки.

Он придвинулся к ней так близко, как только позволяли приличия, и ему хотелось мурлыкать, зарывшись в эти материнские округлости.

У него горели уши, ему хотелось ласки.

— Oh, boy! Знаете что, Морлеваны? Вы очень трудные дети.