Марк Леви

Во Франции культ искусства жить, а не работы

Любовное завоевание — самый эгоистичный из крестовых походов

ничего более совершенного, чем два любящих друг друга существа.
— Теперь я лучше понимаю

одно человеческое существо несовершенно, но нет на свете ничего

Да будут светила на тверди небесной, чтобы отделить день от ночи и свет от тьмы.
И увидел Бог, что это хорошо.

И был вечер, и было утро...

Теперь мне довольно закрыть глаза, чтобы увидеть тебя, достаточно перестать дышать, чтобы ощутить твой аромат, встать лицом к ветру, чтобы уловить твое дыхание

напомнил, что исключение только подтверждает правило; сделал вид, что готов подчиниться, но подчиниться с глубокой скорбью;

Знаешь, почему мы так хорошо понимаем друг друга, ты и я? Потому что я тебе не вру, потому что я говорю с тобой, как со взрослым, потому что я не боюсь. Взрослые боятся из-за того, что не умеют чувствовать массу вещей. Именно чувствовать я тебя и учу. Вот сейчас нам хорошо, и это “хорошо” состоит из множества частичек: мы оба, наш стол, наш разговор, мои руки, которые ты разглядываешь, запах комнаты, привычная мебель, покой начинающегося дня.

Иногда мы бессильны перед судьбой, желаниями или порывами, и это мучительно, часто непереносимо. Такое чувство будет преследовать тебя всю жизнь, иногда забываясь, а иногда превращаясь в наваждение. Искусство жить во многом зависит от нашей способности превозмогать собственное бессилие. Это трудно, потому что бессилие часто порождает страх. Оно сводит на нет наши силы, разум, здравый смысл и открывает дорогу слабости.

Одиночество — это сад, где душа высыхает; цветы, которые там растут, не имеют запаха.