Пьер Эро Буало-Нарсежак

Зло на земле насадил человек. До человека мир был безвинен, и т. д.». Но мыслители никогда не желали замечать, что наслаждение убийством присуще животным. Вот что открылось мне в некоем ошеломляющем прозрении. Сколько же смертоносных орудий придумала природа — и когти, и щупальца, и клювы; в жертву можно вцепиться, можно пронзить ее насквозь. И жертва страдает, прежде чем наступит смерть. А как раз страдание и доставляет агрессору подлинную радость.

Чего стоит, я Вас спрашиваю, безграничная доброта, если она от начала начал позволяла процветать убийству? Если она допустила крестный путь на Голгофу? И опять же я не говорю, что я прав. Я говорю только, что глаза мои раскрылись, что я понял… нет, я не в силах передать Вам то, что прожгло меня насквозь.

Париж — это одиночество в людском коловороте.

Скажем, Вы могли бы подумать, что я исхожу желчью, чувствую себя униженным. Ничуть. С некоторой натяжкой можно сказать, что я как бы в тупике. Ибо совершенно не вижу, каким образом мое положение может измениться. Я ничего не умею, по крайней мере ничего такого, что сразу приносило бы деньги. К физической работе я не способен. Достаточно весомых дипломов, которые помогли бы мне получить административную должность, у меня нет. От одного вида цифр я прихожу в ужас. О праве не имею ни малейшего понятия. Что же остается?..

Чашка, мраморный столик — все это реально, прочно. После смерти Марсо я стал сомневаться, если можно так выразиться, в реальности того, что происходит. Мне кажется, что я вижу дурной сон, что я вот-вот проснусь и услышу бой часов на ратуше, как бывало в прошлом. Но дверь в свое прошлое я крепко-накрепко запер. И впереди лишь серые, одинаковые дни.

Безработный быстро становится мальчиком на побегушках.

Быть в ладах со своей совестью — это ли не главное?

У тебя же есть время. Ты всегда успеешь его найти

Да и пуля-то для Кере была бы слишком легкой расплатой. Надо бы устроить так, чтоб и он узнал, почем горе, грызущее тебя каждый день, почем тоска по ночам, почем бессонница, которая, словно власяница, терзает душу и плоть.

Даром ничто не дается.